Его невольница

— Но сначала расскажешь, как ты выжил. Я… — горло сдавил спазм, я еле сглотнула, — …видела, как Толга выстрелил тебе в голову…

— Он стрелял не в меня…

* * *

Утро застало нас все еще в кухне. Энвер рассказал мне многое, не оставил в давней истории и ее продолжении ни единого пятна, но принес и плохую весть:

— …Месута так и не нашли. И, думаю, не найдут. У него несколько паспортов, гражданство во многих странах, подозреваю, что не все его счета арестовали. Да и компромат на высокопоставленных лиц тоже не обнаружили — он может спокойно жить и в Турции.

— И ему ничего не мешает создать новую сеть…

— Это вряд ли. Ту, что была, он выстраивал годами. Ему бы в шахматы играть…

— Тем лучше. А что Кемран? — меня передёрнуло, и это не осталось незамеченным.

Энвер взял мою руку и сжал ее:

— Его признали психически ненормальным и оправили на принудительное лечение. Но недавно он сбежал.

— Как?.. — отпрянула я с ужасом.

На секунду в глазах померк свет. Показалось, личный ад, дьявольская бездна, разинула пасть, чтобы поглотить меня и мою из щепок восстановленную жизнь.

— Айя. Ее вещи ты надевала на яхте Месута. Приемная дочь Месута. Он вырастил из нее жестокого киллера. Она помогла Кемрану бежать, убила многих. Наверняка организовал это все дядя…

Пол крутанулся под ногами, мир описал окружность и застыл — я и не поняла, как оказалась в руках Энвера. Голова мгновенно разболелась, а сердце сжалось в горошину.

— Господи… — только и смогла выдавить из горла, вновь прочувствовав весь однажды пережитый ад.

Я снова превращалась в испуганную и загнанную в угол жертву опасного безумца.

Его игра с куклой еще не окончена.

— …мы поговорили с твоим отцом, тебе лучше уехать… — услышала слова Энвера, словно сквозь набитую в уши вату.

— А Юлька? Папа? Эд?

— Влад…лен… — с трудом выговорил имя отца Энвер, а на отчестве сдался, — сказал, что увезет девочку в Европу, в какой-то закрытый военный город…

Я кивнула — знала о том, что у отца там живет армейский друг. Это хороший вариант.

— Но Эд…

— Он им неинтересен. Их цель — ты.

Я закрыла глаза и шумно втянула в грудь воздух.

— Мне придется прятаться от них всю жизнь…

— Я приехал забрать тебя, Валя…

— Защитник, значит? — вдруг разозлилась я. — Жил себе не тужил, а тут проблема нарисовалась, и вот он — Энвер, спаситель недобитых невольниц!

— Валя…

Звонок телефона прервал этот рудный разговор. Я достала из брошенного на стол клатча сотовый и уставилась на фотографию Эда. Он проснулся и обнаружил, что я не ночевала дома. Хотелось малодушно сбросить звонок и выключить телефон, но это ничего не даст. Разве не научилась я смело решать самые неприятные проблемы?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я ответила на вызов:

— Эд… — выдавила убитым голосом.

— Что случилось? — мгновенно напрягся уже не жених и больше никогда не муж.

Его взволнованный голос и искренняя забота убивали меня. Я хлюпнула носом и сквозь слезы призналась:

— Случилось. Приезжай в Раскольники…

* * *

Пока Эд мчался в поселок, у меня в голове кипела адская кухня. Уехать просто так — вариант из рук вон хуже не придумаешь. Если меня ищут, я должна отвлечь внимание от папы и сестры. И от Эда — и это самое меньшее, что я могла ради него сделать.

— Энвер, улетай туда, откуда ты прилетел.

— Без тебя — нет, — твердо заявил. Настоящий султан, и сердце мурчало от его непоколебимости. — Валя, пойми — это ты меня похоронила, а я не переставал думать о тебе…

— Где же ты был?

— Тебя бы устроила жизнь с нищим под постоянным присмотром Европола? Я был невыносим, десяток операций и постоянное ожидание ответного удара Месута и бесконечные допросы, опознания и прочее — все это не делало мой характер легким. Я сменил одиннадцать городов, четыре страны…

— Ты любишь меня?

— Очень. Ни на минуту не переставал о тебе думать.

— Как ты меня нашел?

— Серхата после той операции пригласили работать в Европоле и повысили в звании…

— Ясно. — Это меняло все. Теперь я знала, что делать. — Улетай сегодня же.

Эд вошел в кухню и, должно быть, слышал весь наш короткий разговор. Его взгляд остановился на Энвере, он протянул ему руку:

— Эдуард Вербицкий.

— Энвер, — представила я султана.

Важно было самой назвать по имени восставшего из небытия человека. Это как пущенная ракетница, взмах флажком перед броском в тяжелый разговор. Это — вещи своими именами…

Но Эдуард этого будто не понял.

— Рад, что вы живы. Валюша тяжело переживала, — радушно и искренне говорил он с Энвером.

Тот ответил легкой улыбкой. Ни в одном мужчине я не видела ревности и стремления соперничать. Лишь полное достоинство и уверенность в себе и моих чувствах. Они смотрели друг на друга с любопытством, но не переходили границы тактичности. И я смотрела во все глаза на двух мужчин, вставших на разные чаши моих противоречивых весов. Несоизмеримые. Неповторимые. Оба, но по-разному, дорогие мне.