Его одержимость

— Я не знаю… — неуверенно отвечаю. — Немного…

Я боюсь. Этого мужчину невозможно не бояться. Слишком мощный, сильный. Его энергетика давит, напирает, подавляет, заставляя подчиняться. Думать о том, о чём не должна, желать того, чего я желать не вправе.

Я знаю, что если он захочет чего-то, то получит это с лёгкостью. Он как хищник, вышедший на охоту, а я рядом с ним всего лишь бедный затерявшийся оленёнок.

Он делает плавный шаг мне навстречу, и я автоматически отхожу назад. До тех пор, пока не упираюсь спиной в стену. Дальше отступать некуда. Жертва попала в ловушку.

Рука мужчины взмывает вверх и дотрагивается до моей щеки в обманчиво-ласковом касании. Ведёт пальцами вниз к шее, стирая капельки влаги с горла и ключиц до тех пор, пока не доходит до края полотенца, скрывающего моё обнажённое тело.

— Я уже говорил тебе, Лера. Страх — это правильное чувство.

Сильная рука мужчины сминает узел на груди, крепко сжимая его в пальцах. Натягивая полотенце до побелевших костяшек. Рывок, и я оказываюсь тесно прижата к мощному торсу.

Бедром чувствую его возбуждение. Меня окатывает ледяной волной паники в тот момент, когда свободная рука проскальзывает под подол полотенца, и, дотронувшись до разгорячённой кожи, медленно ведёт выше, пока не касается промежности.

От понимания того, насколько я беззащитна, меня начинает лихорадить. Он — хищник. Чужак. Человек, которого ещё совсем недавно я не знала и не уверена, что знаю сейчас.

— Прошу, не надо, — сиплю ему в губы, нервно сглатывая застрявший в горле комок. Пытаюсь сжать ноги, но слишком поздно. Шершавые пальцы давят на клитор и начинают медленно растирать его по кругу.

— Не надо что, Лера? — спрашивает, кривя губы в издевательской усмешке.

Сердце с сумасшедшим остервенением разрывает грудную клетку в тот момент, когда давление между ног усиливается. Резкое движение, и он проникает в меня.

Горячий рот ловит мой вскрик. Терзает губы в жадном, почти болезненном поцелуе, в тот момент пока пальцы продолжают двигаться внутри.

— Поздно бояться, девочка, — тяжело дыша, хрипит мне в губы. — Ты уже моя.

Резко распахнув глаза, и, приподнявшись на локтях, растерянно оглядываюсь по сторонам до тех пор, пока зрачки не привыкают к темноте и мне не удаётся разглядеть контуры собственной спальни.

Я до сих пор плохо чувствую себя. Видимо, долгое нахождение на холоде под дождём не прошло бесследно. Горло дерёт и кости ломит от температуры, но всё это кажется сейчас ничтожным по сравнению с бурей, грохочущей сейчас в моей груди.

Дышу глубоко и рвано. Сердце до сих пор колотится с бешеной скоростью, болезненно отдаваясь в висках, и мне не сразу удаётся осознать, что то, что только что со мной происходило, было всего лишь сном. Всё было настолько ярко и реалистично. Каждое прикосновение Чернова ощущалось так, словно мужчина действительно до меня дотрагивался, хотя, говорят, что во сне человек ничего не чувствует.

Но я чувствовала. И до сих пор продолжаю ощущать ноющую пульсацию в клиторе, а влага между ног, указывает мне на постыдный факт реакции собственного тела.

Сгорая со стыда, скидываю с себя оделяло и, вскочив с кровати, начинаю суматошно расхаживать по комнате из угла в угол. Мысли ошалело мечутся по черепной коробке, разлетаются в стороны, упорно не желая соединяться воедино.

Это всё неправильно. Всё, что со мной происходит. Мне вообще не должны сниться сны подобного содержания, тем более с участием лучшего друга своего покойного отца. И тело моё не имеет право реагировать подобным образом.

Схватившись дрожащими пальцами за виски, медленно растираю их по кругу, изо всех сил стараясь унять нервное возбуждение.

В конце концов, ничего страшного ведь не произошло. Мало ли что кому снится. Это ровным счётом ничего не значит. Просто день выдался очень тяжёлым и эмоциональным. Я разозлилась, замёрзла, заболела, плюс стоять вместе с мужчиной обнажённой под душем явно в новинку для меня. Вот моё растрёпанное подсознание и выдало всё в виде сумасшедшего сна. Кошмара, который я обязана забыть.

Не смотря на то, что я обнажена, всё моё тело покрыто липким потом. Мне жарко и тяжело дышать, то ли из-за температуры, то ли из-за того, что я никак не могу успокоиться.

Кажется, что в комнате не хватает кислорода. Нестерпимо хочется открыть окно и жадно глотнуть свежего воздуха, но я не делаю этого, потому что горло и так отекло и сильно болит. Поэтому, распахнув шкаф, накидываю на себя лёгкое платье и спешу открыть дверь спальни, чтобы хоть как-то разбавить спёртый воздух.

Горячее тело моментально чувствует прохладу, и дышать становится немного легче. В этот же момент мой слух улавливает голоса, доносящиеся с первого этажа.

Один из них совершенно точно принадлежит Косте, голос второго мужчины мне неизвестен.

Но важно не это. А то, что тема разговора заставляет меня выйти из комнаты и на ватных ногах направиться к лестнице.

***