Его покорная невеста (СИ)

Ничего странного. Мы следили за ними, а они выслеживали нас. Трудно спрятать населенную планету в центре Галактики, чтобы об этом никто не узнал. Императору до поры это удавалось. Но сейчас интересы многих связаны со сменой династии. Все наши контакты с внешним миром можно было отследить. Не сразу, приложив много сил, затратив большие средства. Наши поставщики были живыми людьми, рано или поздно их интересы могли измениться.

Моей руки коснулся сухой нос Бурана. За последнее время он стал выглядеть гораздо лучше. Признаки тления исчезли. С вида он оставался обычной собакой. Излишне лохматой и огромной. Он по-прежнему неодобрительно относился к большому количеству людей в замке и встречал Алессандро раздраженным рычанием, чем забавлял того, но стал мне другом.

— Неужели я действительно его полюбила? — я взглянула в красные глаза зомбопса, — а если нет, почему мне сейчас так погано на душе?

Пес ожидаемо не ответил, если не считать привычного рыка. Я осмотрела комнату, как никогда остро чувствуя собственное одиночество. А ведь когда-то для меня это было привычно. Никогда не думала, что запутаюсь в своих ощущениях и стану настолько зависимой от кого-то другого. От властного, сильного, порой, подавляющего мужчины, о котором я никогда не думала, как о спутнике жизни. И как много в мои чувства принесла наша связь?

Но сидеть, мучаясь вопросами, на которые пока не находила ответа, я не могла себе позволить. Поэтому встала, приняла быстро душ, переоделась. Забежала на кухню, удивив повариху, и перекусила бутербродом. А после отправилась в госпиталь. Алессандро делает то, что умеет и должен. Я же буду заниматься тем, чем могу. Скоро моя помощь может пригодиться мастеру Торку. И пусть я не целитель, но тоже кое-что умею.

— Леди Шанти. — Горан привычно возник рядом, словно из ниоткуда.

— Вы отвезете меня в госпиталь? — не распорядилась, а попросила, понимая, что добавляю целителю головной боли и работы в качестве объекта защиты. Одновременно это означало доверие Императора. И в душе чувствовала удовлетворение — Алессандро и близнецы братья, независимо от обстоятельств рождения последних. По сути, им нечего делить.

— Госпиталь скрыт под защитным куполом. Он входит в список мест, которые вам разрешено посещать, — как-то слишком отстраненно пояснил Горан, отдавая распоряжение по внешней связи.

— Спасибо, — дождалась, когда целитель заскочил вслед за мной в кар.

— Не стоит, — это моя работа, — с нашей последней встречи Горан стал более холодным и отстраненным. Будто все те месяцы, на протяжении которых мы работали плечом к плечу, мне приснились. Возможно, переживает за брата, который сейчас на передовой, а он вынужден возиться со мной.

Глава 20

Уже несколько дней я не видела Алессандро, хотя благодаря нашей связи, я чувствовала, что он жив. Наша связь значительно возросла с момента нашей первой близости, практически полностью заглушив отголоски чувств Кайдена.

Я практически перестала появляться в замке, здраво рассудив, что там совсем не нужна. А поспать можно и на диване в комнатушке, рядом с приемным покоем. Накапливавшаяся усталость хорошо подпитывала разраставшийся гнев. На врагов, посмевших найти нас и разбивших надежду на безопасную жизнь, на обстоятельства, лишившие возможности всех жителей планеты ее покинуть, без риска для жизни.

На то, что однажды нам перестало хватать свободных рук и приходилось дежурить сутками, чтобы спасать защитников планеты. На каждый срочный вызов я бежала с затаенным страхом — вдруг ко мне на стол попадет кто-то, кого я хорошо знаю? Я даже мысленно не допускала того, что это окажется Алессандро… или кто-то другой.

Раненые, различной степени тяжести, поступали постоянно. С теми, кого можно было быстро залатать, справлялись лекари. Над более сложными почти в одиночку работал Горан. Когда же привозили безнадежных, к Горану подключалась я. Вот тогда и понадобились медкапсулы, которые хотя бы на небольшой промежуток времени отдаляли смерть, погружая раненого в стазис. Разумеется, если его успевали доставить до критического момента. Опытным путем я поняла, что пройдя критическую точку и перейдя грань, пациента было вернуть невозможно. Тот, кто оказывался за гранью, был потерян навсегда. Или мог вернуться в виде живого мертвеца. Когда я вспоминала свою первую, и, надеюсь, последнюю ошибку подобного воскрешения, во мне поднимался страх, и память услужливо подбрасывала картинку лежащего на столе молодого мужчины с обожженным лицом, раскуроченной грудной клеткой и пробитой головой.

Мы занялись им, как только два могучих санитара — защитники планеты, проходящие восстановление после ранения в госпитале и подрядившиеся нам помогать, внесли его на носилках.

Горан начал исцеление, хотя сам вид раненого говорил о том, что надежды нет. За несколько месяцев работы в госпитале я научилась определять таких больных. Но все же, желание сохранить жизнь парню пересилило здравый смысл. И я нырнула в грань.