Его последний приказ

Цвейл шмыгнул и вытер нос рукавом. — Никто из нас не идеален. — Он посмотрел наверх, на Вайлдера, затем, к удивлению Вайлдера, схватил его челюсть чуть меньше, чем чистыми пальцами.

— Вам нужно присмотреть за этим, — сказал Цвейл, вертя голову Вайлдера, чтобы внимательно рассмотреть рану на голове.

— Да, присмотрю. Спасибо, отец, — сказал Вайлдер, отводя руку священника. — Дорден уже предлагал забинтовать ее, но я сказал, что это может подождать.

— Почему?

— Очередь, отец.

— Точно.

— Что?

Цвейл вытащил сушеный инжир из кармана и задумчиво пососал его. — Очередь. Степень приоритета. Всего лишь царапина, но вы командир полка. Что если вы оставите ее, и она инфицируется? Это значит полк, на этой ранней, деликатной стадии, без начальника.

— Думаю так, отец.

— Так займитесь ей. Приоритеты.

— Да, отец.

— До того, как целая толпа начнет бегать вокруг в поисках должного руководителя, когда вы будете в кровати, с лихорадкой от заражения крови...

— Да, отец.

— И гангрена бровей. И черный гной, вытекающий из...

— Спасибо, отец. Я пойду прямо сейчас.

— Это другой мой навык, — крикнул Цвейл, когда Вайлдер отвернулся. — Я только что вспомнил. Давать мудрые и хорошие советы. Я благодарю беати за то, что она дала мне этот дар.

— Да, отец.

— Вы уверены? — крикнул Цвейл, когда Вайлдер дошел до двери дома.

Вайлдер обернулся. — Насчет чего?

Цвейл смотрел на упакованные тела на сухой земле. Он снова был подавлен. Его резкие смены настроения и пропущенные мысли имели биполярную основу.

— Вы не можете их вернуть назад?

— Нет, аятани отец, я не могу.

Цвейл вздохнул. — Продолжайте, тогда.

— Снимите гарнитуру и шляпу, — сказал Дорден, и Вайлдер подчинился. — Голову назад. — Дорден промыл рану и стянул ее пластековыми скобами. — Я перемотаю ее, но лучше было бы, чтобы к ней поступал воздух, — сказал Дорден. Он дал Вайлдеру маленький тюбик с антисептическим гелем. — Накладывайте его на рану каждые несколько часов, держите ее чистой, возвращайтесь через день или два.

— Спасибо, — сказал Вайлдер.

Баскевиль появился в дверях распределительного пункта и высматривал Вайлдера. — ДеБрэй хочет подвести итоги, сэр. Я не думаю, что он хорошо понял неразбериху этим утром.

— Он может занять очередь за мной, — сказал Вайлдер. — Когда он хочет меня видеть?

— Как вам будет удобно. Я сказал ему, что вас латают.

Вайлдер кивнул. — Мы уже подсчитали?

— Восемь погибших, — сказал Баскевиль. — Тридцать восемь раненых, двенадцать серьезно. Это пока что все данные.

— Могло быть намного хуже, — сказал Вайлдер. — Намного, черт возьми, хуже. Кстати, передай мои комплименты Капитану Домору. Он одна из причин, почему не стало.

— Сэр.

— И мы соберем командиров рот и... — Вайлдер прятал тюбик с антисептиком в карман куртки, и его рука только что нащупала забытое сообщение. Он вытащил его и прочел.

— Сэр? Что-нибудь важное? — спросил Баскевиль.

— Что?

— Этот взгляд на вашем лице... как, ну я не знаю что.

Вайлдер посмотрел на своего первого офицера и почти ответил, когда вмешался Дорден. Он держал гарнитуру и фуражку Вайлдера.

— Ваша связь попискивает, — сказал он.

Вайлдер надел гарнитуру как раз вовремя, чтобы услышать повторяющийся вызов.

— Вайлдер на связь, говорите.

— Это Харк, полковник. Пожалуйста придите в распределительную зону.

Харк отдал честь, когда приблизились Вайлдер с Баскевилем. Широкая грязная распределительная зона была заполнена машинами: танками, возвращающимися с фронта, и прибывающим сквозь врата конвоем. Харк стоял рядом с тремя грязными Химерами, в цветах Хауберканцев.

— Сюда, — сказал Харк. Толпа Хауберканских солдат собралась позади одной бронированной машины. Вайлдер почувствовал, как его кулаки сжимаются.

— В сторону! — прорычал Харк, и экипажи танков расступились, чтобы пропустить их. Гадовин, командир Хауберканцев, был пристегнут наручниками к задней части Химеры. Он был человеком с болезненным лицом и жидкими, желтыми волосами. На рубашке подмышками виднелись полуокружности от пота.

— Освободите меня! — резко сказал он Харку. — Это смешно!

— Смешно? — сказал Вайлдер.

Гадовин только сейчас заметил его и напрягся.

— Предполагалось, что вы будете наступать, Гадовин, — сказал Вайлдер.

— Зона была заминирована.

— Не настолько, чтобы вы остановились и выключили двигатели. Я предупреждал вас о том, что может случиться.

— Я слушал вас! — запротестовал Гадовин. — Когда начался штурм, я предпринял немедленные действия...

— Вы поехали назад.

— Чтобы защитить дорогу!

— По моим людям, которые пошли вам на помощь. Вы почти раздавили их, и поставили их в затруднительное положение, разорвав линию. Затем вы вызвали удар с воздуха.

— Ситуация была экстремально опасной! Нас бы раздавили. Было важно, чтобы...

— Было опасно, ладно. Вы видели это. Мои люди были все еще в зоне, сражаясь за вас в вашей же битве, когда прилетели Стервятники. Разве вы не подумали? Разве вы не обеспокоились?

— Я подумал, что вы тоже отступили!