Его повесили на площади Победы. Архивная драма

С течением времени религиозность немцев ослаблялась, а ассимиляция евреев усиливалась. После революции 1848 года началась, а в 1871-м завершилась юридическая эмансипация евреев. Евреи стали полноправными гражданами, им открылась дорога к европейскому образованию, в промышленность и науку, культуру и политику. Хотя большинство еврейского населения продолжало заниматься мелкими торговлей и ремесленничеством, немало евреев успешно состоялось в бизнесе и особенно в свободных профессиях: врачей, адвокатов, журналистов. К началу Первой мировой войны евреи были уже интегрированы в германское гражданское общество, 12 тысяч евреев пали на полях ее сражений, 2 тысячи получили боевые награды. Вот почему зародившийся в середине XIX века в Европе расовый антисемитизм, псевдонаучно трактовавший историю как борьбу «арийцев» против евреев, — именно с ним связано рождение самого понятия «антисемитизм». Более полувека он существовал только в виде доктрины в писаниях Жозефа Гобино, Хьюстона Стюарта Чемберлена, Вильгельма Марра.

Военное поражение, последовавшие за ним инфляция, безработица и обнищание миллионов жителей страны способствовали оживлению антисемитских настроений. И в начале 1919 года появляется крохотная немецкая рабочая партия, переименованная через год в Немецкую национал-социалистическую рабочую партию. Через год ее возглавил Адольф Гитлер. В программу НСДАП наряду с другими целями включается и антисемитская — лишить евреев права гражданства независимо от вероисповедания, как не принадлежащих к германской расе.

Нацистская партия начинает свой путь к власти, получая на парламентских выборах все большее число голосов. Показательно, что за НСДАП голосует и часть еврейского населения. Патриотические настроения немецких евреев в послевоенные годы выразила газета Центрального объединения евреев Германии «ЦФ-цайтунг»: «Германия остается Германией, и никто не может отнять у нас нашу родину, наше отечество». Немало евреев поддерживают такие программные положения НСДАП, как требования отмены унизительного Версальского договора, социалистических преобразований, укрепления центральной власти. Антисемитский пункт программы воспринимается многими как средство для привлечения голосов юдофобски настроенных избирателей, и лишь только национальная революция закончится, у нацистов не будет причин исключать евреев из своего движения.

В Веймарской республике существует свобода слова, издательства и СМИ — частные. Да, стали распространяться большими тиражами антисемитские «Протоколы сионских мудрецов». Но, с другой стороны, еще большими тиражами издаются газеты с перепечаткой статьи английской Times, разоблачающей «Протоколы» как сфабрикованную фальшивку. Когда в марте 1935 года, уже после того как Гитлер стал главой государства, обсуждался вопрос о введении (в нарушение Версальского договора) всеобщей воинской повинности, было еще неясно, в какой мере к службе в армии будут привлечены «неарийцы». В этом вопросе генералитет расходился с фюрером. Однако в сентябре 1935 года основные положения нацистской расовой идеологии воплощаются в Нюрнбергских законах: немецкие евреи лишались гражданства, избирательных и большинства политических прав, им запрещалось вступать в брак либо иметь сексуальные отношения с людьми «германской или родственной крови». Иллюзии немецких евреев о расистской природе нацистской власти растаяли. Но и тогда в самом страшном сне им не могли привидеться Освенцим и Бабий Яр.

На самом деле с момента прихода Гитлера к власти все евреи Германии, кто вовремя не эмигрировал, были обречены на уничтожение. Гитлер был патологическим антисемитом, его ненависть к евреям носила маниакальный характер. Конечная цель Гитлера — ни одного живого еврея на территории Третьего рейха.

Но реализовать эту сатанинскую идею можно было при наличии как минимум двух условий — соратников в руководстве страны и сверхжесткой организации государственной власти.

Даже среди высших сановников нацистской партии, правительства и вермахта, составивших скамью подсудимых на главном Нюрнбергском процессе, не все являлись отъявленными расистами. Так, антисемитизм второго лица в государстве — рейхсмаршала Германа Геринга — был приправлен изрядной долей цинизма: своим заместителем в Министерстве авиации он сделал еврея Эрхарда Мильха, отпарировав упреки партийных аппаратчиков хлесткой фразой: «В своем штабе я решаю сам, кто еврей, а кто нет!» Ганс Фриче, глава имперского радиовещания, в своих пропагандистских речах, ложно приписывая евреям антигерманские настроения, тем не менее не призывал к их преследованию и истреблению и был оправдан Международным военным трибуналом по обвинениям в преступлениях против человечности. Другому подсудимому, министру вооружения Альберту Шпееру, трибунал смягчил наказание, отметив, что он «противодействовал гитлеровской политике „выжженной земли“ путем преднамеренного саботирования ее, подвергаясь при этом значительному риску».