Его позывной - "Антей"

Сколько можно пройти за жаркий летний день с маленькими детьми, с пожитками в руках и за плечами? От силы пятнадцать – двадцать километров. Но фашисты в то страшное лето 41-го продвигались на восток значительно быстрее. Сначала над колонной беженцев на бреющем полете с воем проносились немецкие самолеты, стреляя и едва не касаясь винтами людей, сея ужас и панику, заставляя прятаться среди стеблей неубранной кукурузы.

А потом отступающих вслед за частями Красной Армии женщин и детей нагнали передовые отряды моторизованной фашистской армады. Гитлеровские вояки на ревущих мотоциклах сходу, не тормозя, врезались прямо в колонны людей, давили, били людей прикладами винтовок, весело гоготали. А иногда проходились по колоннам пулеметными стволами, изрыгающими горячие свинцовые очереди. Трупы расстрелянных приказывали оставлять в придорожных канавах, запрещая хоронить. Над пыльной лентой дороги повисали стоны и плач, чужая лающая брань и ро­кот мотоциклетных моторов.

Фронт уже продвинулся далеко на восток. Идти дальше не было никакого смысла. Посовещавшись, женщины решили вернуться обратно, в Балту. В родном доме, как известно, и стены помогают.

Снова пыльная дорога, жаркое солнце над бескрайней степью. Наконец, на горизонте показались беленькие домики на окраине Балты…

Потянулись долгие дни оккупации.

Через много лет, вспоминая те грозовые годы, Георгий Шонин скажет:

- Мне казалось, что даже солнце померкло, и соловьи перестали петь.

Играть на улицу детей старались не отпускать – случиться могло всякое. Но и сидеть дома тоже было не сладко: у бабушки Марии Петровны, у которой снова поселилась Софья Владимировна с маленьким Жоркой и его старшим братом Олегом, теперь квартировал эсэсовец из зондеркоманды. Вечером «настоящий ариец» возвращался злой, дышал перегаром, громко ругался, угрожал расправой и взрослым, и детям.

Из книги М.Реброва «Советские космонавты»: