Его прощальный поклон. Круг красной лампы (сборник)

– Ватсон, давайте попробуем восстановить ход событий, – сказал Холмс после почти получасового молчания. – Я не уверен, что нам с вами когда-либо доводилось распутывать более сложное дело. С каждым шагом натыкаешься на все новые подводные камни. И все-таки мы уже значительно продвинулись вперед. По большому счету, все, что мы узнали в Вулидже, свидетельствует не в пользу юного Кадогена Вэста, однако следы под окном могут указывать на обратное. Предположим, что к нему обратился кто-то из иностранных агентов. Возможно, Вэст был связан такими клятвами, которые лишили его возможности рассказать об этом кому бы то ни было, но его мысли повернулись в том направлении, которое описывала нам его невеста. Прекрасно. Теперь предположим, что, направляясь в театр с юной леди, он внезапно в тумане замечает того самого агента, который устремился в сторону его конторы. Поскольку Кадоген – человек горячий, привыкший быстро принимать решения, он двинулся за вором. Это предположение дает нам ответ на вопрос, почему были похищены оригиналы, а не сделаны копии. Человек посторонний не успел бы за короткое время скопировать чертежи, поэтому и взял оригиналы. Пока все сходится.

– Что дальше?

– А дальше начинаются сложности. Как в подобной ситуации поступил юный Кадоген Вэст? Казалось бы, первым делом он должен был схватить негодяя и поднять тревогу. Почему он этого не сделал? Может быть, бумаги взял его высокопоставленный начальник? Это объяснило бы поведение Вэста. Или же вору удалось ускользнуть от него в тумане, и Вэст, не теряя времени, сразу поехал в Лондон, чтобы перехватить мерзавца у него дома, при условии, конечно, что ему было известно, где этот дом находится? Ясно только, раз он оставил свою девушку одну на улице и не вернулся к ней, времени на раздумья у него не было. Тут наш след теряется, и следующее, что нам известно о Кадогене Вэсте, – это то, что его тело с семью бумагами в кармане каким-то образом попадает на крышу вагона. Инстинкт мой подсказывает мне, что теперь нужно браться за другой конец веревочки. Если Майкрофт прислал список адресов, нам, возможно, удастся вычислить интересующего нас человека, и тогда мы сможем идти не по одному, а сразу по двум следам.

Разумеется, на Бейкер-стрит нас уже ждала записка, доставленная специальным правительственным курьером. Холмс взглянул на нее и передал мне:

«Мелких рыбешек полно, но за такое большое дело могли взяться немногие. Внимания заслуживают только Адольф Мейер (Грейт-Джордж-стрит, 13, Вестминстер), Луи Ля Ротьер (Кэмден-Мэншенз, Ноттинг-Хилл) и Гуго Оберштейн (Колфилд-Гарденс, 13, Кенсингтон). О последнем известно, что в понедельник он был в городе, но сейчас уехал. Рад, что у тебя появилась надежда. В правительстве ждут твоего заключительного доклада с величайшей тревогой. Срочных действий потребовали на самом верху. Если понадобится помощь, в твоем распоряжении вся мощь страны. Майкрофт».

– Боюсь, – с улыбкой покачал головой Холмс, – что ни вся королевская конница, ни вся королевская рать[42] не смогут помочь в этом деле. – Он расстелил на столе свою подробную карту Лондона и с сосредоточенным видом склонился над ней. – Так-так! – через какое-то время удовлетворенно воскликнул он. – Похоже, наконец-то обстоятельства начинают складываться в нашу пользу. Знаете, Ватсон, теперь я даже уверен, что мы все же распутаем этот клубок! – Его охватила такая радость, что он хлопнул меня по плечу. – Я ухожу. Всего лишь на разведку. Не чувствуя рядом плечо своего верного друга и биографа, ничего серьезного я бы не стал предпринимать. Оставайтесь пока дома, я, скорее всего, вернусь через час-два. Если вам станет скучно, берите лист бумаги и перо и приступайте к описанию того, как мы с вами спасли страну.

Его веселость в какой-то степени передалась и мне, потому что я хорошо знал, что только очень веские причины могли заставить моего друга изменить своим обычным сдержанным манерам и до такой степени поднять его настроение. Весь долгий ноябрьский вечер я с нетерпением ждал его возвращения. Наконец в самом начале десятого посыльный принес от него записку: «Обедаю в ресторане Гольдини на Глостер-роуд. Жду вас. Пожалуйста, не задерживайтесь и захватите фомку, фонарик, стамеску и револьвер».