Его прощальный поклон. Круг красной лампы

Он проводил ее в прихожую и закрыл за ней дверь. В конце концов, ее можно считать тем камушком, от которого пойдут круги по воде, ведь всем известно, как эти бродяги умеют распространять новости. Все большие практики начинались с этого. Бедняк расскажет кухарке, кухарка – слуге, слуга – хозяину, так о нем узнают по всему городу. По крайней мере, это был его первый настоящий пациент.

Он пошел в заднюю комнату и зажег спиртовую горелку, чтобы вскипятить воду для чая. Вспоминая разговор с цыганкой, он улыбался. Если все его пациенты будут такими же, легко подсчитать, сколько он проведет приемов, прежде чем разорится окончательно. Если не учитывать грязный ковер и потерянное время, повязка – это два пенса, лекарство – не меньше четырех пенсов, а еще бутылочка, пробка, этикетка и бумага. Кроме того, он дал ей пять пенсов. Таким образом, на первого пациента в целом ушла одна шестая часть его наличного капитала. Еще пять таких больных, и он пойдет по миру. Он сел на чемодан и рассмеялся, накладывая в коричневый фаянсовый заварной чайничек полторы чайных ложки чая по одному шиллингу восемь пенсов. Однако внезапно он замолчал, чуть-чуть наклонил голову, вытянул шею и настороженно прислушался. Судя по звуку, за дверью остановился экипаж, потом раздались шаги и резкий звук дверного звонка. С чайной ложечкой в руке он выглянул из-за угла и, к немалому удивлению, увидел, что у его дома стоит запряженная двумя лошадьми карета, а у двери – напудренный лакей. Это так его поразило, что он даже выронил ложечку, но уже в следующую секунду взял себя в руки и бросился открывать.

– Юноша, – сказал слуга, – передайте своему хозяину, доктору Вилкинсону, что его как можно скорее хочет видеть леди Миллбэнк из Тауэрс. Он должен ехать немедленно. Мы бы отвезли его, но нам еще нужно заехать к доктору Мейсону, узнать, не вернулся ли он. Давай, парень, шевели ногами, беги скорее к хозяину.

Лакей кивнул и был таков. Кучер взмахнул кнутом, и карета унеслась прочь.

Такого доктор Хорас Вилкинсон явно не ожидал. Пытаясь понять, что все это значит, он какое-то время постоял у открытой двери. Леди Миллбэнк из Тауэрс. Наверняка это люди богатые и высокопоставленные. И случай, должно быть, очень серьезный, иначе зачем бы они стали обращаться сразу к двум врачам? Но почему, черт возьми, обратились именно к нему?

Он не так уж опытен, не известен, влиятельных друзей не имеет. Наверное, произошла какая-то ошибка. Да-да, конечно, это ошибка… Или чей-то жестокий розыгрыш? Как бы то ни было, если это шанс, упускать его нельзя. Нужно как можно скорее выяснить, что все это значит.

К счастью, у него был один источник информации. На углу улицы располагалась небольшая лавка, в которой один из старейших обитателей этого района торгует газетами и слухами. Если где-нибудь и можно что-то узнать, то только там. Он надел свой начищенный цилиндр, рассовал по карманам инструменты и бинты и, не дожидаясь, пока заварится чай, отправился в путь.

Торговец газетами был настоящим живым справочником, у него можно было почерпнуть сведения обо всем, что происходит в Саттоне, и о каждом из его обитателей. Поэтому в скором времени молодой доктор уже знал все, что хотел. Похоже, сэр Джон Миллбэнк был хорошо известен в городе, он был «канцелярским королем», крупнейшим продавцом писчих принадлежностей, он трижды избирался мэром, и его состояние оценивалось в два миллиона фунтов.

Тауэрс – это его дворец, расположенный за городом. Жена сэра Джона Миллбэнка вот уже несколько лет серьезно болеет, и недавно состояние ее ухудшилось, так что, похоже, все это не было розыгрышем. По какой-то невообразимой причине эти люди действительно решили обратиться к нему.

Но тут у него возникло еще одно сомнение, и он поспешно вернулся в магазин.

– Я ваш сосед, доктор Хорас Вилкинсон, – сказал он. – В городе есть другой врач с таким же именем?

Нет, торговец был совершенно уверен, что таких не было.

После этого все сомнения отпали. Наконец-то ему улыбнулась удача, и он должен извлечь из своего везения наибольшую выгоду. Он остановил кеб и крикнул кучеру гнать что есть духу в Тауэрс. Голова у молодого доктора шла кругом. То его трясло, как в лихорадке, от счастья и надежды, то он холодел от мысли, что случай, с которым ему придется иметь дело, почему-то окажется ему не по силам или в самый ответственный момент выяснится, что у него нет под рукой необходимого инструмента или прибора. В дороге ему вспомнились все необычные и нестандартные случаи, о которых он когда-либо слышал или читал, и задолго до того, как он доехал до Тауэрс, доктор Вилкинсон уже не сомневался, что ему предстоит проводить по меньшей мере трепанацию.