Его пульс

— Да, Маш, в порядке, все отлично, — повернулась и посмотрела на нее словно ничего в моей жизни не произошло.

— По вам обоим не скажешь, милая.

Очень проницательно. Очень. Я ушла сама, сама пыталась справиться со всем, у меня не вышло, теперь бегу со всех ног от самой себя, и на ходу почти ломаю шею.

— За всей своей болью ты сможешь не заметить самого главного — того, чего глазами точно никогда не увидишь, — девушка печально посмотрела на меня и расстроенно пожала плечами.

— Это была не жизнь, я доканывала его СВОИМИ бесконечными проблемами, он ходил как тень.

— Ты просто сдалась, — прошептала и вышла из раздевалки, напоследок кинув в меня ещё один камень. — И отрезала путь к счастью для вас обоих. В этой ситуации мне жаль лишь Борю.

И камень догнал меня, пришелся по самой макушке. С трудом проглотила подступавшие к горлу рыдания, и остервенело пыталась засунуть в сумку форму и привести себя в порядок. Для кого? Зачем? Чтобы он не увидел моих слез. И чтобы он ничего не понял.

Не разбирая дороги брела в сторону парковки, с силой сжимая пошарпанную ручку спортивной сумки одной рукой и кожаный ремешок клатча другой. Трение приносило легкую, но довольно отрезвляющую боль.

— Стоямба, — путь преградил Бачинский собственной персоной. — А куда это мы навострили лыжи в таком видосике? — сияющая улыбка и как всегда опрятный вид. В этом весь Андрей.

— На смертную казнь, — безэмоционально прошептала и обошла преграду.

— Подвезите меня, прекрасная синьорита, — одна фраза, а меня откинуло на год назад как раз в тот момент, где я стояла сраженная незнакомыми эмоциями к человеку, которого позже полюбила больше, чем кого-либо в этой жизни.

Губы дрогнули от нахлынувших эмоций. Повернулась и коротко кинула:

— Поехали.

Стоило ли уточнять, как именно не рад был компании Боря? Но ни слова в упрек, лишь испепеляющий взгляд карих глаз, что так часто грели меня раньше в минуты особой печали и радости.

— Ребят, когда свадьба? — кто мог еще настолько бесцеремонно подлить масла в пламя? Андрей. Я машинально глянула на правую руку, где еще недавно красовалось подаренное Борей кольцо. Нервный импульс заставил руку дрогнуть, что не укрылось от внимания главного наблюдателя.

— Андрей, иногда тебе стоит захлопнуть варежку, — боковым зрением заметила, с какой силой он сжимал руль. Брови сошлись на переносице, на секунду показалось, что он весь побледнел, но лишь на секунду.

В следующий момент я уже не могла ни о чем подумать, потому что машину подкинуло и перевернуло. Боря резко вскинул руку, не давая мне вылететь в лобовое стекло. Последнее, что увидела — губы, что шептали «держись».

Покой и легкость — именно это ощущала, плыла себе по течению, мягко обволакивающему тело, пока настойчивые крики не ворвались в сознание, а интенсивные рывки тела не заставили меня разлепить веки и уставиться на перекошенное лицо Андрея.

— Слава богу, Господи, Аня, быстрее, машина горит, — словно в вакууме была, пока до меня доходил смысл сказанного. — В нас въехал трактор, — с трудом карабкалась в разбитой окно, на ходу изрезая руки и ноги.

— Боря, где Боря?

— Я вытянул его первым, Аня быстрее, мне нужна помощь. Водитель второй в порядке. Боря тяжелый, скорая едет, быстро, быстро.

Расфокусированный взгляд наконец-то собрался в одной точке — до боли знакомом теле на асфальте. Сорвалась и со всех сил побежала, отчаянно, откуда только силы тогда были у меня — непонятно.

Как у умирающего внезапно появляется тяга к жизни, энергия на что-то более важное, так и у меня в тот момент появились силы, несмотря на пульсирующую боль в затылке, несмотря на окровавленные руки и металлический привкус во рту.

Андрей опередил меня и сразу опустился перед Борей на колени, прощупывая пульс.

— Господи, отойди! Кровь, что ты не видишь?

Он и не видел, у самого кровища фонтанировала из носа.

— Кровотечение, дай ремень, — осколком стекла разрезала штанину и с силой зажала сосуд остатками имеющейся ткани. Не могла нащупать даже нитевидный пульс и интенсивнее сжала «жгут».

Море крови водопадом стекало по рукам. Паника захлестнула меня с головой и не давала вдохнуть полной грудью. Я сидела сверху на нем и изо всех сил делала непрямой массаж сердца. Кровь…так много крови, я не понимала, откуда столько крови. Все повторялось и все циклично в моей жизни. И от этого в моей душе снова разрасталась огромная черная дыра, захватывающая все моё бытие.

Время, Аня, время, оно утекает сквозь пальцы.

— Он не дышит, Аня, — издалека голос доносился слабым отзвуком, и я не обращала на него никакого внимания. У меня осталось три минуты тридцать секунд на то, чтобы спасти жизнь.

Я не сдамся и не отдам его в руки смерти, потому что еще рано. Не смогу. Не хочу и не буду. Он не станет еще одним пациентом моего персонального кладбища. Слезы градом стекали по щекам, я даже не могла полностью увидеть его лицо из-за того, что все плыло.