Его сбежавшая Принцесса

— Ты слишком многого хочешь, мало кому удается полюбить и обрести свое счастье. Притереться — уже не так плохо. Вам необязательно становиться страстными влюбленными, хватит простой дружбы.

— Дружбы со Звездочетом? Ты себя слышишь?

— А что тебе остается делать?

— Бороться!

— Македония, — мать повернула мою голову на себя, погладила меня по щекам, — ты просто молодая. В мире множество вещей, против которых мы бессильны, и остается лишь смириться и просто жить, а вести обреченную борьбу и умереть.

— Нет, мама, — я скинула ее руку, — Звездочет собирается захватить мир и стать бессмертным. Мы не можем это так оставить.

— Мы не герои, Македония, — продолжила мать, — мы простые женщины, которые просто живут, приспосабливаются, подстраиваются. Мы должны быть, как береза, которая прогибается на ветру, чтобы не сломаться.

— Почему так?

— Потому что мы не дуб, который выстоит. Мы слабые и нежные. Мы не сражаемся, мы выживаем.

Я выдохнула, посмотрела в зеркало на себя и на маму. Похожие внешне, но разные внутри.

— Лучше сломаться, чем не пытаться вовсе, — сказала я, — лучше умереть за идею, чем жить бессмысленно.

— Ты очень молода, Македония, слишком молода.

Я закрыла лицо руками. Хотелось заплакать, но слезы не лились. Кажется, я выплакала все слезы.

— Ты справишься, — сказала мать, — Звездочет бесплоден и стар, так что вряд ли он станет тебя доставать брачными ночами.

Я рассмеялась. Мы серьезно это обсуждаем?

— Да, Звездочет не так красив, как твой предыдущий жених, — продолжала мать, — но он не самый большой урод. Твой отец вон тоже никогда не был красавцем.

Мать взяла в руки старый портрет Эда. Посмотрела.

— Хотя и этот со своими странностями, — мама погладила лицо Эда, — глаза какие-то косые, смотри!

— В жизни у него другие глаза.

Мама заметила дырку. Просунула пальцы.

— Ты что ножи в него кидала? — удивилась мама, — зачем? Люди старались, рисовали, а ты так.

Я не могла смотреть на этот портрет. Не могла. Отвернула голову. Да, портрет был непохожим, но все равно я же знала, что там изображен мой несостоявшийся жених… Принц Август. Эд.

— Само собой я желаю тебе счастья, — продолжала мать, — и ты будешь счастлива, просто найдешь себя в другом.

— В чем же, интересно узнать?

— В детях, например, — мать подняла руки, — я знаю, что Звездочет бесплоден, но ты-то нет, заведешь себе любовника, родите милых малышек, я стану бабушкой.

— Мама!

— Македония, это жизнь! И если мы будем просто сидеть и злиться, то однажды мы умрем от разрыва сердца. Мы должны брать, что дают. А тебе и так дано больше, чем многим другим.

Она закончила расчесывать волосы, подошла к шкафу.

— Ну и хорошо, что ты потеряла мое свадебное платье, — сказала мать, — сошьют новое тебе. Намного красивее и моднее. Ты же знаешь, как быстро меняется мода?

Платье! Это может отсрочить свадьбу!

— Сколько времени понадобится на пошив? — поторопилась спросить я.

— День, может, два, — ответила мама, — ты что, снова задумала сбежать? Нет, Македония, два раза такое не срабатывает.

Ну почему…

— По периметру стоит стража, ход для прислуги перекрыли.

Я зло ухмыльнулась. Звездочет рушил все. Закрыл ход для прислуги. Даже, если бы в этом сумасшедшем мире кто-то и решил заявиться на свадьбу и спасти меня, то у них бы не вышло. Ход закрыт. Ухмыльнулась снова. Меня некому спасать. Аника и Великан мертвы. А Эд беспамятный скитается по свету.

— Тем более, что бы изменил твой побег? — продолжала мама, — все равно однажды отыщут и посадят в клетку. Тебе это надо? Не надо! Лучше уж жить в своей комнате, со всеми удобствами. Вкусно есть и наряжаться. Ну?

— Нет, мама, я и не думала сбегать.

Глава 34. Это конец. Либо его, либо мой!

Снова свадьба. Снова гости. Снова все наряженные и красивые. Я поглядывала на бальный зал со скукой. Одета в длинное белое платье. Красивое платье. Обтягивающий верх, расклешенный низ. Возможно, платье слишком пышновато, но мама настояла, чтобы все выглядело по-королевски. На голове — корона. Давно я не носила короны. Даже забыла, что принцессы так делают. Забыла, что принцессам полагается надевать на голову металлическую ерунду, которая напоминает простым смертным, где их место. Ужасная традиция. Я была красивой. Очень красивой. И злой. Очень злой. Я подвела глаза черным. Никогда так раньше не делала, но сейчас захотелось сделать. Накрасила губы ярко. Тоже никогда так не делала, но захотела. Я знала, что со стороны непохожа на обычную себя. Я и не наивная принцесса Македония, и не актриса Донна, а кто-то другой — отчаянная незнакомка, от которой я и сама не знала, чего ожидать.

— Македония, вот ты где! — послышался деловой голос матери, — гости собрались, скоро твой выход.

— Ты как будто даже ждешь этого.

— Жду, ты права, — ответила королева, — чем быстрее все закончится, тем лучше.

— А ты подумала о папе? — спросила я, — отец зачарован Звездочетом. Отец в ловушке. Он уже много лет говорит то, что ему приказывают. Он марионетка.

— Ты преувеличиваешь.

— Тут нельзя преувеличить. Либо человек под гипнозом, либо нет. Король нашего королевства под гипнозом.