Его сокровище (ЛП)

Сахар коснулся моих губ, но я едва ощутила его вкус. Я машинально съела его, свернула обертку и положила обратно в сумку. Онемение охватило меня, затягивая под воду.

У меня больше не было слез, чтобы плакать. Это была моя жизнь — меня ненавидели и ни во что не ставили — мне просто придется это принять.

10

МАТТЕО

— Слышал, ты избегаешь свою жену, — сказал Ромео.

Он одарил меня дерьмовой ухмылкой и рухнул в кожаное кресло напротив моего стола.

Мне следует убрать этот стул. Я не хочу, чтобы кому-то было комфортно в моем офисе. Теперь моя копия откинулась на спинку стула, положив ноги на гребаный стол.

— Я не избегаю ее.

Я потер челюсть. У меня развился тик из-за того, как сильно я сжимал ее в последние несколько дней.

Ромео приподнял бровь.

— Конечно. Вот почему ты вчера ночевал в «Звезде».

— Так удобнее, — сказал я.

«Звезда» был одним из принадлежащих мне роскошных отелей в центре города.

Ромео помычал, скрещивая руки на груди.

— Должно быть, малышка чувствует себя одиноко. Может, мне стоит пойти и развлечь ее.

Я вскочил со своего места прежде, чем понял, что делаю, и прежде, чем моя рука двинулась к пистолету под курткой.

Ромео засмеялся и поднял руки, сдаваясь.

— Черт, Маттео. Да ты собственник?

Мое дыхание было тяжелым, и я почувствовал необъяснимую потребность увидеть Софию. Мысль о том, что рядом с ней находится какой-либо мужчина, делала меня смертоносным, и я не мог понять, почему.

— Мы поговорим о контрабанде наркотиков позже, — выдавил я, хватая телефон и ключи, и выбежал из кабинета.

— Передавай от меня привет своей невесте, — крикнул мне вслед Ромео.

— Отчет, — приказал я Анджело.

Он находился возле квартиры, где я оставил его вчера утром. Энцо я поставил в ночную смену. Иначе они бы отрубились несколько часов назад.

Анджело неловко поерзал, что привело меня в состояние повышенной готовности.

— Она была в своей комнате, — сказал он.

— Так? — рявкнул я.

Анджело что-то не договаривал, и это меня бесило.

— Я имею в виду, она не выходила из своей комнаты, Босс. Все это время.

Анджело и Энцо были единственными, кроме меня и Ромео, кто имел доступ к видеотрансляциям внутри квартиры. Хотя у меня были камеры во всех местах общего пользования, я ограничил их размещение внутри спален.

— Со вчерашнего утра?

Анджело кивнул.

— Какого черта ты мне не сказал? — прорычал я.

Это странное чувство в груди снова усилилось. Я устоял перед искушением дать ему распространиться. Какого черта она там делала?

— Вы сказали, что не хотите, чтобы вас беспокоили, Босс. Если только она не попытается сбежать.

Мой кулак сжался от желания ударить его. Анджело быстро поднялся в моих рядах. Я выбрал его в свой ближний круг после того, как он спас мне жизнь в засаде. Он был одним из лучших стрелков во всей Семье и доказал свою преданность. Но прямо сейчас? Я хотел убить его. Он тяжело сглотнул, но не отвел взгляда.

Я разберусь с ним позже. Прямо сейчас мне нужно встретиться со своей женой.

Дав ему знак открыть дверь, я ворвался в квартиру. Взглянул на кухню, как будто София была там, мило улыбаясь, заправляя волосы за ухо или доставая булочки с корицей из духовки. Я никогда никому в этом не признавался, но это было одно из моих любимых блюд.

Но в квартире было тихо.

Я встал перед ее комнатой и постучал в дверь. Когда ответа не последовало, вошел и обнаружил, что моя жена свернулась калачиком под одеялом, отвернувшись от меня. Эта странная боль в груди снова образовалась. Возможно, мне нужно было обратиться к врачу, чтобы убедиться, что у меня нет сердечного приступа.

— Что ты делаешь? — спросил я, мой голос прозвучал громко и резко в тихой комнате.

София вздрогнула, и я понял, что она спит.

— Маттео?

София попыталась сесть у изголовья кровати. Когда она отводила взгляд, напряжение скатывалось по ее плечам. Из-за большого черного свитера она выглядела бледной, а глаза были затенены темными кругами.

— Что ты делаешь? — спросил я еще раз, пытаясь контролировать голос.

— Я спала. Извини, — добавила она шепотом. Ее руки скрючились под одеялом.

— Почему ты извиняешься?

Я сделал несколько шагов к кровати.

— Ты выглядишь сердитым.

Я злился, но мне было трудно сдержать эмоции, глядя на эту хрупкую девушку.

Я громко вздохнул, не зная, для чего продолжаю этот разговор.

— Я слышал, ты не выходила из комнаты со вчерашнего дня.

Она кивнула, но не дала объяснения своему абсурдному поведению.

— Ты ела?

Она закусила губу, на мгновение встретившись с моим взглядом, прежде чем снова отвести его. Я стиснул челюсти, чтобы не потребовать от нее не сводить с меня глаз.

— У меня в сумке был шоколадный батончик, — пробормотала она.

— Ты съела шоколадку?

Она весь день и всю ночь пряталась в своей комнате, и из еды у нее был один единственный шоколадный батончик?

К моему ужасу, ее нижняя губа задрожала, а глаза наполнились слезами.

— Мне жаль. Я не знаю, что делать и каковы правила. Я буду стараться лучше. Просто скажи, что мне делать.

Я стоял, застыв, пока София свернулась калачиком, ее плечи тряслись. Ничто в моем воспитании не подготовило меня к такому.

— Хватит плакать, — отрезал я.