Его строптивая малышка (СИ)

— А теперь всплывает это наследство, и все становится совсем мутно. Мне про него рассказал Коробов. Дескать, я тут навел справки и узнал. Как-то это неправдоподобно. Уверена, про наследство он знал и раньше. Если уж отчим про него знает давно, то уж секретка тем более. В особенности, учитывая, что сама эта сделка, про которую все говорят, не является секретом, и совершена с молчаливого одобрения руководства. Наверняка за некий откат. А теперь, сдается мне, кто-то там решил, что не грех и все прибрать к рукам. Это если, конечно, все не бред, и наследство существует.

— Коробова заставил рассказать я, — удивляет меня Староверов.

— Серьезно?

— Да. Мне не нравится то, что вокруг тебя происходит. Со своей стороны, я сделаю все от меня зависящее, чтобы ты не пострадала и получила то, что тебе оставил отец. Но я не знаю его так, как ты. Поэтому кое с чем тебе придется разбираться самой. А для этого нужно, чтобы тебя перестали разыгрывать втемную.

— Почему ты мне помогаешь? — спрашиваю, не уверенная, что именно хочу услышать.

— Ты моя. И можешь рассчитывать на мою помощь в любом случае. Если ты перегнешь палку, я буду с тобой разбираться сам. Но, поверь, я не мелочен. Разрешаю развлекаться, как тебе нравится, если ты не забываешь, чья ты дрянная девчонка. И всякие там Казимировы могут даже не облизываться. Впрочем, АВ осталось не долго.

— Однако, ты знал, что за мной есть присмотр.

— Поначалу я был уверен, что это не присмотр за тобой, а твоя группа поддержки.

— Что? — кусаю его за сосок. — Ты решил, что я спецагент, что ли? Ты с дуба рухнул?

Глава 46. Воинские звания

— Я даже не спрашиваю, как в твою больную голову пришла эта мысль! Но скажи мне, великий гений, почему тогда тебя это не остановило в твоих поползновениях? Ты решил трахнуть сотрудника спецслужб? — сказать, что я охренела, не сказать ничего!

— А что такого? — потирая сосок, спрашивает этот… этот… Слова не могу подобрать даже!

— Острых ощущений захотелось? О чем ты думал?

— О твоей красивой пи… — честно отвечает Данил, и отхватывает от меня затрещину.

— Тебе не приходило на ум, что, возможно, это и была бы цель спецагента: затащить тебя в койку, развязать язык, втереться в доверие… Или что там положено делать товарищам под прикрытием?

У меня все в голове не укладывается, какая я, однако, опасная и таинственная в воображении Староверова: работаю на спецслужбы, параллельно занимаюсь промышленным шпионажем в пользу отчима… Офигеть! А я-то овца-овцой: тупо бегаю от Казимировских манипуляций!

— Приходило, конечно! Я все ждал-ждал, когда наконец ты начнешь втираться, еще немного и начал бы заниматься рукоблудием, — обвиняет меня Данил.

Он еще и не доволен, какая прелесть!

— И потом, мне сама идея нравилась. Вряд ли у тебя было бы много звездочек на погонах, и нагнуть какого-нибудь старшего лейтенанта и как следует отжарить… Меня так достали наши министерства, что я жаждал получить моральное удовлетворение!

Как обычно всех зайцев собирался поиметь, перевожу я.

— Так-таки и моральное, — усмехаюсь я. — Может, ты и ролевые игры любишь?

Я подкалываю Староверова, но в его глазах загорается предвкушающий огонек.

— Еще как!

И обводит контур моих губ пальцем. Не удерживаюсь и кончиком языка повторяю его жест, и огонек перерастает в пламя.

— Какое звание тебе присвоим? — хрипло уточняет Данил.

— Полковник? — мой голос тоже садится, я уже в предвкушении.

— Если только подполковник, — ухмыляется он и огорошивает меня. — Но вообще, я майор.

У меня даже рот приоткрывается от удивления.

— Думаю, чтобы я мог требовать дисциплины и подчинения, тебя надо сделать капитаном. Капитан Долецкая. Звучит. Надо будет тебе форму добыть. Но это потом, а сейчас мы послушаем, как звучит сама капитан Долецкая.

Приподнявшись на локте и нависая надо мной, Староверов отправляется гулять рукой по моему телу, которое отзывается предательским выгибанием ей навстречу.

— Я еще помню твою самоволку там в кресле, — при этих словах глаза Данила темнеют. Видимо, впечатляющее воспоминание, и он припоминает старый пошлый анекдот: — Капитан Долецкая будет отрабатывать наказание задним числом, и рапорт я обязательно приму в устной форме. Можно приступать, капитан.

И капитан Долецкая послушно сползает вниз, не забывая кончиком языка рисовать дорожку по плоскому животу до самого основания уже полностью готового к любым приятным неожиданностям члена.

Во мне тоже оживают непристойные воспоминания того, какие уроки мне преподавал Староверов в той гостинице.

«Молодец Машенька, отсасываешь с душой. Сладкий ротик, нежный язычок».

Как учил майор Староверов, нежно обхватываю губами головку, полируя ее языком. Сбившийся ритм дыхания Данила подсказывает, что я все вызубрила на отлично.

С усилием посасывая, забираюсь губами все ниже, погружая член все глубже, и начинаю скользить по нему, не размыкая губ, а орган Данила напрягается все больше. Ласково поглаживаю бархатистые яички.