Его студентка

И в этот момент я вдруг отчётливо понимаю, что мама озвучила именно то, что я, не отдавая себе отчёта, желала все эти годы набить — собственную шишку. Так было всю мою жизнь, стоило мне лишь попытаться шагнуть в сторону с уже проторённой дороги, как меня подхватывали и тянули обратно, туда, где кругом гладкий серый асфальт и нет возможности упасть. И я с завистью смотрела на бегущих по бездорожью, спотыкающихся и встающих заново, собирающих по дороге цветы, разбивающих палатки, втайне мечтая, что однажды тоже так смогу.

— Думаю, именно так тебе и нужно сказать Мейсону, мам, — сосредотачиваюсь на волоске, выбившемся из идеальной маминой причёски, лишь бы не встречаться с гнётом её взгляда, от которого путаются мысли. — Что я неблагодарная дрянь, которая хоть что-то в своей жизни хочет решить сама.

Уфф. Я, правда, это сказала, и всё ещё не провалилась сквозь землю. Впервые сказала маме что-то поперёк.

Если она в этот момент и поражена моей дерзостью, то совершенно этого не показывает. Лишь поджимает губы, оставаясь уравновешенной и спокойной.

— Ева, ты моя единственная дочь, и если думаешь, что я буду молча наблюдать, как ты, по своей мимолётной прихоти, разрушаешь свою жизнь, то очень сильно ошибаешься. И да, я считаю, что с твоей стороны в высшей степени неблагодарно, вот так отплатить мне за всё, что я для тебя делаю. Это сейчас тебе кажется, что ты знаешь всё лучше, чем я, но это не так. Поэтому не вижу смысла выжидать, пока ты наиграешься в самостоятельность и прибежишь ко мне за помощью.

Мне двадцать три, но рядом с мамой я чувствую себя, словно мне четырнадцать. Именно в четырнадцать я поняла, что лишена пространства для манёвра, когда сказала, что свой день рождения хочу отметить в кафе «У Барни», где делают самые лучшие профитроли и молочные коктейли. Тогда мама ответила, что это заведение не вызывает у неё доверия, и праздник я отмечала в кафе, в меню которого были безглютеновые десерты и отсутствовали профитроли.

— А что если я не приду, мам? Ты, вообще, допускаешь мысль, что я когда-нибудь самостоятельно смогу стоять на ногах? Придёт когда-нибудь время, и мне будет разрешено принимать самостоятельное решение? Может быть, тебе и не пришлось оплачивать учёбу, если бы ты не настояла на моём поступлении на экономический факультет! А теперь я заложница своей вечной благодарности тебе. Думала, это закончится с получением диплома, но нет. Теперь ты устраиваешь меня в фирму к Мейсону, и дай угадаю, я тоже должна быть тебе благодарна за это! За то, о чём даже не просила!

Я тяжело дышу, словно пробежала миль сто. Вот! Я это сказала. Высказала маме всё, что не давало мне покоя многие годы. Даже кажется, что стало немного легче.

Мама молчит, сцепив тонкие пальцы. Я никогда так с ней не разговаривала, и, догадываюсь, сейчас ей это не слишком приятно. Я и не сомневаюсь в том, что каждое её решение было продиктовано заботой обо мне, но рано или поздно мама должна понять, что душит меня ею.

— Мам, — тяну руку через стол и сжимаю её ладонь, — не обижайся.

Мама смотрит на мою руку, затем переводит взгляд на меня, и её лицо смягчается.

— Я не обижаюсь, Ева. Кто-то из нас двоих должен быть умнее. Но решения своего менять не собираюсь, ты пойдёшь на стажировку к Мейсону, и точка.

Почему-то именно в этот момент, я впервые осознаю, что меня никто не слышит, ни мой муж, ни моя мать. Двум самым близким людям совершенно наплевать на мои желания.

— Передавай Джейку привет, — говорит мама стоя в дверях и вручая мне пакет, набитый органически полезной едой. — В следующий вторник у вас годовщина, не забыла?

Я забыла. В первый раз за всю нашу совместную жизнь.

— Конечно, помню, мам, — вру, бессознательно берясь за дверную ручку.

— Вот и замечательно, — она расцветает доброжелательной улыбкой и бережно целует меня в щёку. — Женщина должна помнить о таких событиях. Семья — это...

Недослушав очередную лекцию о мудрости и необходимости для женщины быть терпеливой, я вылетаю за дверь. Подбегаю к лифту и нервно тычу на кнопку вызова, словно за мной гонится свора собак. Хочется сбежать, от мамы, от Джейка, от себя. От своего тупого бессилия.

Выхожу на улицу и достаю из сумки телефон. Даю себе минуту на раздумье, после чего набираю номер Ника.

Он берёт трубку с третьего гудка.

— Хей, Златовласка! — его голос такой энергичный и весёлый, что губы сами дёргаются в улыбке. — Надеюсь, ты звонишь с хорошими новостями?

— А что для тебя хорошие новости, Ник? — уточняю, и от чего-то начинаю смущённо водить носком туфельки по асфальту. Не думала, что после разговора с мамой способна на флирт, но, кажется, именно это я сейчас и делаю. Флиртую с Ником.

Тон Ника становится низким и вкрадчивым:

— Например, если бы одна моя студентка сообщила, что готова активировать безлимитный абонемент на секс со мной прямо сегодня.

Жаркое тепло моментально растекается внутри живота, и это становится ещё одной причиной для того, почему я твёрдо отвечаю:

— Тогда можешь считать, что у тебя сегодня удачный день.