Его сын

– Почти шесть лет назад в моей семье произошла трагедия… – лицо Палпатина выражало грусть, от всей его фигуры веяло неподдельной скорбью. Придворные обалдело переглянулись – какая еще семья?! О личной жизни Палпатина даже в бытность его сенатором и слухов никаких не ходило, все считали его убежденным и закоренелым холостяком.

– Мой сын и его супруга… – люди обратились в соляные столбы, – стали жертвами воинствующих фанатиков, решивших стереть мой род с лица галактики. Моя невестка погибла, а дети… – глаза ситха с нежностью обозрели Люка, стоящего рядом, – мой новорожденный внук был похищен.

Органа стояли, словно памятники на своих собственных могилах. Недвижимые, безмолвные, побелевшие… Бреху не спасала даже косметика, смуглокожий Бейл сейчас был какого-то зеленоватого оттенка. Придворные заахали, некоторые дамы всхлипнули, доставая платки, все зашушукались, не в силах хранить молчание. Палпатин вздохнул, и вновь наступила тишина.

– Следы были заметены столь искусно, что мы считали его погибшим… Даже не зная, где он похоронен и похоронен ли вообще. Однако год назад свершилось чудо – долгие безнадежные поиски увенчались успехом. Мы нашли моего внука.

Все взгляды скрестились на гордо стоящем мальчике, надменно сверкающем синими глазами. Палпатин ласково улыбнулся ребенку, отчего все снова заахали, и приобнял за плечи. В толпе послышались всхлипывания. Люк шмыгнул носом, скромно потупившись и с трудом удерживаясь от желания расхохотаться. Ситх вскинул голову, обводя придворных суровым взглядом и одновременно усиливая ментальное давление на толпу.

– И теперь, когда он вернулся в семью и находится в безопасности, мы можем наконец раскрыть тайну. Все эти годы моя внучка, сестра-близнец моего внука, пребывала в надежном укрытии, здесь, на Альдераане, под присмотром моих вернейших сторонников – королевы Брехи и ее супруга, Бейла. Имея множество врагов, я не мог допустить, чтобы дитя моего сына подвергалось опасности, поэтому было решено ее спрятать. Все эти долгие, долгие годы Их величества растили ее наравне со своей родной дочерью, Рорелеей, – холеная рука указала на застывшую в ступоре девочку, замершую в окружении наперсниц, рубины в перстнях матово блеснули каплями крови, а Бреха слегка пошатнулась, – не делая меж ними различий. И теперь я говорю им, – Палпатин посмотрел прямо в застывшие масками лица супругов, неописуемо ласково улыбаясь, – «Благодарю за то, что уберегли мою внучку от ужасов войны».

Придворные загомонили, некоторые откровенно плакали, всхлипывая в платочки, многие качали головами, демонстрируя искреннее сопереживание… Однако ситх прекрасно видел и колючие, ненавидящие взгляды, пронзающие королевскую чету. Не все были довольны услышанными новостями, для некоторых эта история стала очень показательной.

– Подойди, дитя… – Палпатин сделал приглашающий жест, и Люк, подошедший к стоящей столбом Лее, осторожно взял ее за ручку и потянул к Императору, под отчаянными взглядами Органа. – Вот она… Дитя моего сына!

Ситх подхватил оцепеневшую девочку на руки, показывая ее толпе, наслаждаясь полной отчаяния обреченностью, разливающейся от супругов Органа. Рядом полыхнуло довольством – Люк оценил представление по достоинству.

– А теперь я хотел бы побеседовать со своими верными друзьями – Их величествами.

Палпатин поставил Лею на землю, сжал ее ладошку и неторопливо направился к дверям. С другой стороны семенил Люк, Алые и Тени бдили… За спиной еле тащились совершенно убитые Бреха с Бейлом. Толпа придворных, подвергшаяся ментальному давлению ситха, всхлипывала и рыдала, проникшись слезливой историей по самое не могу, так что Палпатин улыбался – все прошло просто идеально.

* * *

Все-таки ситх был гениальным актером. Как только закрылись массивные двери в роскошный небольшой то ли зал, то ли кабинет, Палпатин посуровел, из глаз исчезли малейшие намеки на приветливость и доброжелательность.

Император неторопливо прошел к стоящему возле стены массивному стулу с высокой спинкой, присел, тщательно расправив складки своего роскошнейшего одеяния, положил руки на подлокотники… Люк, все так же тащивший на буксире совершенно потрясенную происходящим и не сопротивляющуюся Лею, подошел к этому почти трону и встал там, где, как он считал, ему самое место – по правую руку Императора. Ситх слегка усмехнулся в ответ на эти маневры, но ничего не сказал.

Органа молчали, застыв статуями, Палпатин бросил на них спокойный – слишком спокойный – взор и переключил свое внимание на стоящую рядом с супругами Рори.

– Подойди ближе, дитя… – ситх благожелательно улыбнулся, слегка шевельнув пальцами. Девочка, нервно сжав кулачки на мгновение, собралась с духом и робко сделала несколько шагов в направлении сидящего мужчины, опасливо косясь на застывших черными и алыми статуями по периметру помещения гвардейцев.