Его сын

Они стояли на расстоянии пары шагов друг от друга, оценивая противника всеми своими чувствами. Сила пела и кружилась, осторожно касаясь, считывая информацию.

– Бен.

– Люк.

– Чаю?

– Не откажусь.

Люк заварил чай, тщательно отмерив заварку. В воздухе разлился тонкий аромат сапира. Оби-Ван благодарно кивнул, принимая чашку.

– Соболезную, – мягко произнес мужчина, глядя на явно утомленного парня.

– Благодарю, – кивнул Люк, делая глоток и постепенно расслабляясь. От Кеноби расходились мир и покой, сад медленно успокаивался, погружаясь в сонную негу. Мужчина допил чай, с грустью посмотрев в пустую чашку.

– Еще? – разлепил глаз Скайуокер.

– Было бы неплохо, – признал Оби-Ван. Люк вновь заварил чай, на этот раз другой сорт.

– Пуэр? – с удовольствием вдохнул аромат джедай.

– «Чешуя дракона». Десятилетняя выдержка.

– Бесподобно.

Сад вновь погрузился в покой и тишину, грубо нарушенные прокатившейся, словно цунами, волной агрессивной Тьмы. Кеноби невозмутимо поправил робу, Люк недовольно нахмурился.

Вейдер ворвался в сад, практически рыча. Он замер на мгновение, уставившись на невозмутимого Кеноби, потягивающего чай, после чего понесся по дорожке, срывая с пояса сейбер. Однако победный марш был остановлен резко вскинувшим руку Люком. Сила загудела, наполняясь гневом.

– Оби-Ван! – прорычал ситх.

– Успокойся, отец.

Вейдер отмахнулся от сына, шагнув вперед.

Сила взревела, обрушиваясь и застывая монолитной стеной. Люк гневно раздул ноздри.

– Успокойся, отец! – глаза парня запылали. – Такое поведение недопустимо.

Ситх потрясенно замер, не веря своим ушам. Оби-Ван допил чашку и поставил ее на блюдце, безмятежно рассматривая бывшего падавана.

– Но…

– Но?! – вскинул подбородок Люк, перейдя на ситхен. – Сегодня день мира. Ты позоришь меня и память Владыки.

– Сын, – скрипнул зубами ситх. – Это…

– Лорд Вейдер, – мягкий голос парня зазвенел металлом. – Прошу вас. Не вынуждайте меня перейти черту.

Мужчина застыл, напряженно вглядываясь в сына. За неожиданной конфронтацией наблюдал Кеноби, элегантно развалившийся на стуле. Мужчина был невозмутим и спокоен, не опасаясь за свою жизнь и здоровье. По обычаям Империи ситхов двадцать второй день траура был объявлен мирным. В этот день даже враг мог прийти и выразить соболезнования и спокойно уйти на своих двоих. А по обычаям Набу в этот день можно было прекратить даже кровную вражду, при желании сторон. И открытый призыв к насилию… Позор.

Джедай мысленно усмехнулся, сомневаясь, что его бывший падаван вообще о таком слышал. А вот Оби-Ван обычаями ситхов интересовался. Как и традициями Набу.

Давление Силы все возрастало, пока Вейдер не отступил на шаг. На его лице ясно читалось потрясение от того, что Люцифер проявил свою власть. Что он дал отпор. Мужчина сжал кулак, прикрепил сейбер к поясу… Резко кивнул, играя желваками. Люк щелкнул пальцами, появились слуги, принесшие еще один стул и заменившие сервиз и чайник.

– Чаю? – осведомился Люк, бросив на севшего ситха предупреждающий взгляд.

– С удовольствием, – закинул ногу на ногу Кеноби.

Вейдер молча кипел, напоминая готовящийся взорваться вулкан. Люк завозился с баночками, в которых хранился чай. Раздраженно выдохнув, он откинулся на спинку стула, утомленно посмотрев на джедая.

– Выбирайте.

Кеноби слегка дернул бровью, но больше ничем не показал своего потрясения. Мужчина принялся перебирать баночки, оценивая аромат, пока не остановился на той, в которой лежало нечто, похожее на птичий пух. Люк довольно кивнул.

– Прекрасный выбор. «Железнорукая богиня Гуань-Инь». Белый чай.

Парень отмерил заварку, налил кипяток, дождался, пока чай настоится, разлил по тончайшим фарфоровым пиалам. Кеноби взялся за свою двумя руками, изящным жестом поднимая и салютуя. Люк повторил его действия, Вейдер мрачно подхватил свою пиалу, одной рукой, с недовольным видом делая глоток.

Люк с Оби-Ваном ухмыльнулись, понимая друг друга без слов.

– Прекрасный чай, – похвалил напиток Кеноби, прикрывая в экстазе серебряные глаза. Сад вновь стал медленно наполняться миром, даже Вейдер слегка расслабил плечи. Наконец чашки опустели, Люк прищурился, продолжая исследовать Силой сидящее напротив существо.

Кеноби отличался от того, каким его запомнил парень. Кардинально. Если когда-то в нем присутствовали гнев, душевная боль и разочарование, то теперь от этого негатива не осталось и следа. Мир. Спокойствие. Доброжелательность и любовь. Та самая любовь к окружающим, к миру вокруг, к самому себе: все то, что давным-давно потеряли джедаи, заменив эти прекрасные чувства фальшивым сочувствием, самодовольством и гордыней, закономерно заведшими их не на ту дорогу.