Его трудное счастье (СИ)

В трубке что-то запиликало, послышался металлический щелчок и наступила тишина. Люда прикрыла глаза, улыбаясь и прижимая умолкнувшую трубку к груди. Всего несколько фраз, несколько минут разговора — и всё вокруг изменилось, заиграло и засверкало. И не страшно уже, и усталости не чувствуется, и всё воспринимается по-другому. Ведь дело не в том, чтобы у тебя был кто-то, с кем можно проснуться рядом. Дело в том, чтобы доверять другому, понимая, что он тебе верит и не предаст. Знать, что среди хаоса сказанных тобой слов он может увидеть твои чувства и понять твою боль, прижмёт тебя к себе и не отпустит. Главное в том, чтобы ощущать поддержку и заботу. И неважно, рядом ли он сейчас. Ты просто знаешь — ты важен ему. Всё дело в надёжности, в доверии и в том, чтобы не уйти, когда всё становится слишком тяжело, и дождаться.

Через минуту Люда спала, скрутившись калачиком на старом диване, всё так же прижимая к себе тихо пикающую телефонную трубку.

А безмерно довольный Воеводин в эту минуту стоял спиной к связистам, как Людочка прижимая к себе трубку полевого телефона и улыбаясь с закрытыми глазами. Потому что боялся их открыть, чтобы мужики не увидели его повлажневшие глаза. Ждёт малышка, ждёт! Плачет, боится, беспокоится, судя по всему сердится, смешная такая. Но ждёт. Маленькая его девочка, но такая сильная и бесстрашная. Ждёт! Как никто его не ждал, кроме мамы, наверное. И пусть она пока не знает, но она будет его женой. Людмила Воеводина… Классно звучит. И пусть только кто скажет, что это не так! Дмитрий аккуратно положил трубку на рычаг, резко повернулся и подмигнул связистам, которые замерли, глядя на неподвижного командира.

— Ну что, мужики? Пожелания есть на сегодняшний вечер? Я сёдни добрый — выкладывайте!

Парни заулыбались, и молодой лейтенант, командир отделения, тихо попросил:

— Баньку бы, командир, а? И киношку повеселее.

Воеводин кивнул и тихо сказал:

— Сделаем. Спасибо за связь, парни! — Он вышел из палатки и закинул руки за голову. Солнце ярко светило над горами, согревая влажную после дождей землю. Эх, хорошо-то как… А будет ещё лучше!

Глава 12

Вегержинов поправил солнцезащитные очки и повернулся к Валентину:

— Предлагаю отпраздновать, Валь! Всё-таки полгода, как мы прибыли в эти грёбаные горы. Ты как?

— Да я-то что? — Кучеров в очередной раз глянул в сторону командира, который как-то нервно постукивал ногой о землю. — Слушай, что с Воеводиным такое происходит? Я его спокойствию и собранности всегда завидовал, как пацан малолетний, а тут уже больше недели будто подменили командира.

— Бойцы говорят, что известие ждёт какое-то важное, — Алексей пожал плечами. — И заметь, не от матери, отец-то его — тоже офицер, между прочим — погиб, а то ли от жены, то ли от невесты.

— Жены? Ни разу не слышал от него, что у него своя семья имеется, он только о маме и о семье брата рассказывал как-то. Про племянника часто вспоминает.

— Мимо нас новость эта не пройдёт, фельдъегерско-почтовая связь пока работает как надо, несмотря на полторы тыщи над морем, как сержант любит повторять. Кто сегодня в ночь?

— Петровский. У меня на этой неделе дежурств нет, а послезавтра, наверное, опять местных надо будет глянуть. Им сейчас хуже, чем нам — вообще никакой помощи, ещё эти бесноватые бегают по посёлкам. Никак не успокоятся, хотя американский генерал с нашим полковником согласился в том, что гавкать против ветра опасно — обляпаться можно ненароком.

— А с чего началось-то? — Вегержинов посмотрел на горы и прищурился.

— Да какая-то больно активная баба обвинила наших бойцов в домогательстве! Как хлеб жрать, который эти бойцы пекут, так первая, а потом, когда её янки начали прессовать, рот закрыла и молчит до сих пор. Видать мало заплатили, некоторые вон до сих пор не унялись. Ладно, Алёш, пойду я посмотрю, что там в лазарете, а потом домой.

«Домом» они называли командирскую палатку, в которой их поселили в день прибытия. Терапевты, прилетевшие чуть позже, жили рядом с лазаретом, фельдшерам выделили небольшую палатку, соединённую с кухней. Парни шутили, что работа работой — до неё ещё дойти надо, а вот пожрать всегда под рукой. Кучеров быстро пошёл мимо палаток с поднятыми тентами, чтобы сухой горный воздух просушил всё вокруг после весенних дождей. Собственно, никакой нужды в посещении лазарета у Валентина не было, просто там он мог побыть в одиночестве и спокойно подумать. А подумать было о чём. Во-первых, после возвращения на родину надо будет решить вопрос с дальнейшей учёбой. Служба в горах убедила его в правильности решения заняться нейрохирургией. И хирургией не столько черепа, сколько позвоночника. Он видел, как молодые ребята с трудом разгибали спины после тяжёлых марш-бросков и перетаскивания тяжестей. И это молодые здоровые парни, а что говорить о людях после определённого возрастного порога или травмированных? Во-вторых, он так и не смог сообщить родителям о том, что они никогда не станут бабушкой и дедушкой. Не смог, потому что знал, что мама с папой будут во всём винить себя.