Его Величество Флинт (ЛП)

— Ступеньки. — обречено произнес он. И в самом деле, очень узкая каменная лестница, вырезанная в граните, вилась так глубоко вниз, что невозможно было даже представить, где было дно. Флинт пошел за Периан по узким ступеням, считая их по привычке.

— Восемьдесят восемь, восемьдесят девять! — громко сказал он, когда его нога ступила на последнюю. Он услышал, как Периан шумно втянула воздух впереди, и поднял глаза вверх.

Они стояли на пороге прекрасного естественного грота, слабо освещенного чем-то, но источник света Флинту сразу определить не удалось. Хотя помещение и было меньше, чем Комната Большого Неба, потолок подземного грота был той же высоты. Из трещины в дальней правой стене бил водопад, образуя чистое озеро, которое в свою очередь питало ручеек, вытекавший под левой стеной. Белая, безглазая рыба играла в холодных водах водоемах, исчезая под грядой скал, нависавшей над водой у входа, откуда явились гномы. Здесь были также сталактиты и сталагмиты, затянутые мхом, но так тщательно, что напомнили Флинту трубы органа.

Берег перед озером был укрыт мягким моховым одеялом. Через какое-то время, Флинт понял, что именно от него исходил свет, наполнявший грот. Будто переполненный энергией, мох слабо светился одновременно зеленым, желтым и розовым светом. Эффект был на удивление успокаивающий.

— Ну, разве не прекрасно? — Периан тихо перемахнула через мох и направилась к каменной лавке у водоема, сотворенной самой природой.

— Это так. — согласился Флинт, не в состоянии придумать каких-то поэтических описаний. Он стряхнул расслабляющее действие грота, чтобы вспомнить цель своего прихода сюда. — Номскул, где мой племянник?

Флинт услышал сзади стон. Он обернулся, чтобы разглядеть какое-то слабое движение в тени скальных образований. Он никак не был готов увидеть Базальта, стоящим на коленях, с четырехдюймовым поводком на шее, привязывающем его к сталактиту, с руками, связанными по бокам ленточками, ремнями, шнурками и другими материалами, определить которые было сложно. Его распухшее лицо было покрыто коркой запекшейся крови и остатками "магической" грязи Номскула. Его борода и волосы сбились в такой же колтун, что и у овражных гномов.

— Базальт! — воскликнул Флинт, бросаясь к племяннику, чтобы разрубить бечевку, которая привязывала молодого Огненного Горна к известняковому столбу, словно собачонку. Номскул нагнулся и принялся грызть шнурок на запястье у гнома. — Не так! О, плевать! — Флинт сам разрезал путы.

Находящийся в беспамятстве Базальт рухнул лицом вниз. Периан бросилась к воде, зачерпнула горстку в сложенные чашечкой ладони и взбрызнула щеки Базальта, из-за чего грязь на его лице только потекла.

Базальт постепенно пришел в себя, тряся головой и разбрызгивая воду. Он растирал руки, пока его чувства не вернулись вместе с возобновлением кровотечения. Опираясь на сталактит, Базальт, покачиваясь, встал на ноги и разъяренно окинул взглядом присутствующих. В первую очередь, его глаза застыли на выжидающем лице гнома холмов.

— Дядя Флинт? — выдавил он из себя. — Но ты же мертв!

Флинт прикинулся возмущенным:

— Сперва, Гарт, а теперь и ты! Мне бы хотелось, чтобы все прекратили эту комедию! — смеясь, он попытался сгрести своего племянника в объятия, но его путы значительно осложняли такие порывы. — Сынок, ты выглядишь так, будто тебя волоком тащили за одичавшей лошадью, но ты все же услада для моих очей. Только не говори, что это с твоим лицом сотворили Гарф и Кейнкер! — он не ждал от Базальта ответа.

— Номскул! — гаркнул он, развернувшись к шаману за спиной. — Где эти два подлеца, которые выкрали моего племянника, приволокли его сюда лицом вниз и привязали к столбу? Как твой король, я требую ответов! — Шаман овражных гномов, с широкими от невинности глазами, просто пожал худенькими плечами и смиренно показал Флинту свои руки.

— Теперь я знаю, что ты жив! — сказал Базальт, и его уставший голос был исполнен счастья. — Только ты можешь так орать. Но не надо быть таким строгим с пожирателями грязи, хотя одни боги знают, что я клялся с ними сделать, пока они тащили меня через замерзшие ручьи и горные дороги восемь странноватых и исполненных веселья часов. — он рассмеялся, но потом закашлялся от боли в рассеченном лице.

Неожиданно, на его лице появилось удивленное выражение:

— Скажи-ка, я слышал, как ты назвался "королем"? Где мы? — он посмотрел на Периан, стоявшую за спиной Флинта. — Кто мы? Что, во имя Бездны, здесь происходит?

Глаза Флинта сузились от гнева.

— Я так и знал, что передать тебе мою записку окажется для них слишком сложной задачей. Видишь ли, они не должны были тянуть тебя сюда, а всего лишь сказать, что со мной все в порядке. — лицо Флинта приобрело цвет свежей телятины. — Я убью их собственными зубами! — он голодно оглядел грот, но овражных гномов нигде не было видно. Даже Номскул поспешно ретировался из комнаты.