Его волчица. Я тебя приручу

И это не было жалостью, ведь Демьян – не единственный, кого я выхаживала. Просто так случается, любовь часто приходит нежданно. Неравные мы с ним были, и я так никогда и не узнала, что Демьян ко мне испытывает. Много ли можно выяснить о человеке, который почти не разговаривает, не обращает на тебя внимания, а то и прикрикнет, оскорбит.

Но, несмотря на тяжелый характер Демьяна, я полюбила, однако ни моя любовь, ни забота, ни куча денег не спасли его. На похороны меня официально не приглашали. Каким-то чудом узнала о его смерти, пришла попрощаться незваной, но к закрытому гробу даже не удалось подойти.

Свое горе переживала одна, некому было даже прижать меня к груди. Такой неприкаянной себя тогда почувствовала, такой несчастной и одинокой, что жизнь стала не мила, и вот только оклемалась, пришла в себя, как появляются Беловы, как снег на голову, с шокирующим заявлением.

– Вера, – продолжает мать Демьяна дрожащим от волнения голосом, – наши отношения сложились не так чтобы хорошо, и я себя сейчас за это виню. Ты хорошая девочка и ухаживала за Демьяном не просто как сиделка, ты свою работу делала с душой. Как о родном заботилась. Знай, что мы это ценим и помним. Поэтому и обращаемся сейчас к тебе.

– То, что ты узнаешь, – прерывает супругу Белов, – строжайшая тайна. Не думаю, что ты побежала бы кому-то рассказывать, но для твоего же блага сохранить все в секрете. Демьян жив. Мы инсценировали его смерть, такое было условие. Нам пришлось на это пойти.

– Девочка, ты слышишь? – теребит меня Анна Витальевна за руку, а я не могу выйти из ступора, перед глазами мелькают черные точки. Провал в темноту длится недолго, спустя пару секунд я уже прихожу в себя, машинально кивая.

Пусть продолжают, а я попытаюсь придумать пока, как сбежать от этих двух сумасшедших. Наверное, мои мысли отражаются на лице, потому что Белова тяжело вздыхает.

– Мы так и думали, что ты не поверишь. Это понятно. Кто бы на твоем месте поверил? Надо было сразу начать с доказательств. – Она достает из объемной сумки папку, раскладывает на столике поверх потрепанных медицинских журналов большие, размера А4, фотографии с рядами цифр в правом нижнем углу.

Кажется, это время и дата. Снимки не очень хорошего качества, размытые, некоторые так и вовсе черно-белые, но не оставляют места сомнению – я вижу на них Демьяна Белова, и, судя по датам, он действительно жив неделю назад. Хватаю снимки и начинаю их рассматривать.

Вот он у банкомата, волосы все так же коротко пострижены, скулы заострились, лицо жесткое, словно вытесанное из камня, но оно не кажется болезненным, вид у Демьяна здоровый, он целеустремленно куда-то движется на снимках. Вид домов вокруг ни о чем мне не говорит, но, видимо, это не Россия. Похоже на Европу.

– Как? Где это? – лепечу я.

– Мы все тебе объясним, Вера, – успокаивающе говорит Анна Витальевна. – Расскажем, зачем пришли. Ты же одна? Никого не ждешь?

– Нет, – мотаю головой в ответ. Кого мне ждать? В этом мире я всеми позабыта и никому не нужна. А незваные гости вызывают злость, даже ярость. Да, я несчастна и бедна, одинока, а впереди ни одного просвета, но вот так издеваться…

 – Хорошо. Вера, когда станешь матерью, поймешь, что ради своего ребенка родители готовы на все. Он у нас единственный. Так вышло. Поэтому… когда заболел… Мы перепробовали всё, но ничего не помогало. Ты знаешь сама. Но однажды на нас вышли люди. Это было незаконно, очень рискованно, и нам не давали никаких прогнозов. Все же мы ухватились за этот последний шанс. Отправили нашего мальчика в исследовательский центр, чтобы попробовать новый препарат. Как ты видишь, он жив и вроде бы даже здоров. Но мы беспокоимся. Демьян не хочет с нами общаться. Только по интернету, никаких телефонных разговоров, просит переслать денег, не шлет фотографий, ничего не говорит о здоровье, только «нормально» да «ничего» … – Белова запинается. Вижу, что ей тяжело рассказывать, и нет никакой возможности усомниться в словах несчастной матери.

Боже, неужели Демьян жив? Надежда вспыхивает во мне маленьким робким огоньком. Даже пошевелиться не могу, внутри все трепещет от давно забытых, похороненных чувств, которым не терпится ожить. Я должна мыслить трезво, не поддаваться эмоциям. Наверное, Беловых кто-то разводит на деньги. Снова вглядываюсь в фотографии, более детально рассматриваю, ищу несоответствия. Неужели у них не возникает подозрений? Какой-то человек выдает себя за их сына, голоса они не слышат, фото от него не получают, но посылают деньги! Становится невыносимо жаль их, но кто-то же должен открыть им глаза на правду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– И вам не кажется это подозрительным? И что это за фотографии? Вы следите за ним? – Не могу произнести: «Демьян», потому что для меня он по-прежнему мертв.