Его волчица. Я тебя приручу

– Вы все предусмотрели, – говорю холодно, понимая, что мое согласие было номинальным и все уже подготовлено заранее. Неужели я настолько бесхребетная, что Беловы совсем не думали о неудаче? Осознавать это больно и неприятно, но я переключаю свои мысли на тысячу мелочей, которые сопровождают поездку в общем и детали конкретно этой, в частности. Меня охватывает мандраж, волнение, я боюсь, что не справлюсь и подведу. Подключается присущее мне чувство ответственности, исполнительность. Я в обычном состоянии нанятого сотрудника, который во что бы то ни стало выполнит свою работу идеально. Так уж я устроена.

– Не подумайте, что мы рассчитывали на быстрое согласие, Вера, – словно понимая мои чувства, смягчает обстановку Белова. – Документы были почти готовы, но если бы вы не согласились, то мы бы все свернули. Никто вас не заставляет. Но ведь может же быть так, что вы сами хотите найти Демьяна?

Глава 2. Вера. В путь

Все-таки не зря говорят, что не в деньгах счастье, а в их количестве. Возможность не ограничивать себя в средствах дает свободу. Не подозревала, что так зациклена на своем безденежье. Когда спустя сутки получаю готовую шенгенскую визу, паспорт, прочие документы на имя Златы Мстиславовны Измайловой, билеты до Варшавы и медицинскую карту, меня снова накрывает страх, сковывает по рукам и ногам.

А вдруг я не справлюсь? Судя по всему, выдавать себя придется за богатую девушку, а на мне будто написано, что в роду крестьяне и бедняки до седьмого колена. Но, может, я сама это придумала? После того, как мы с Анной Витальевной скупили полмагазина, я, перемерив кучу нарядов, начинаю себя ощущать по крайней мере достойно.

Выпрямляется сама собой спина – такие дорогие вещи хочется носить с гордостью, по-царски. А когда ходишь в отрепье, хоть и приличном, стараешься быть незаметной, чтобы не привлекать внимание. Будто можно, подобно хамелеону, слиться с окружающей обстановкой.

– Почему ты так и норовишь лишить себя самых простых вещей? – по-доброму спрашивает Белова, когда я раз за разом, с ужасом взирая на цены, отказываюсь от подарков. – Давай договоримся, что ты попробуешь принимать подарки судьбы. Ты себя за что-то наказываешь? Когда вернешься из Польши, если хочешь, отправлю тебя к хорошему специалисту.

– К психотерапевту, что ли? – со стыдом вперемешку с негодованием спрашиваю я, начиная привыкать к бесцеремонности моей нанимательницы. Неужели она думает, что я соглашусь? И что вообще мне нужна подобного рода помощь? От таких мыслей становится жутко. – Нет уж, мне достаточно того, что вы уже дали. И, Анна Витальевна, вы уж простите, но я согласилась помочь, а вы прямо в душу лезете.

– Вот! – одобрительно улыбается Белова. – Уже лучше. Отращивай зубы и когти, они тебе понадобятся. Не хочешь что-то делать, так и не соглашайся. А то люди, они же такие – сядут и ножки свесят. Ты на меня, девочка, не обижайся. Я тебе добра хочу, а ты всё для других да для других. А что для себя хочешь?

– А это уж я сама решу, – отрезаю холодно, а у самой от такой грубости всё внутри переворачивается. Непривычно так с кем бы то ни было разговаривать, но Белова сама напросилась. – И вообще почему вы так добры ко мне? Не обижайтесь, когда у вас работала, не очень-то вы благоволили. Боялись, что безродная девчонка позарится на вашего сына?

Не знаю, откуда во мне такая смелость, но Анна Витальевна сильно разозлила своими бесцеремонными наставлениями. Она не сразу отвечает. Поджав губы, перебирает цветные тряпки на вешалке, потом тихо признается:

– Конечно, я хотела для Демьяна лучшего выбора. Ни за что бы не позволила жениться на прислуге. Ты уж извини. Дело не в тебе. Откровенность за откровенность. Это мезальянс. Ты и сама бы себя чувствовала неловко среди людей не своей формации.

– Я бы никогда не стала даже пытаться... – вспыхиваю, стараясь держать себя в руках.

– Ты бы, может, и не стала. Слишком честная для этого. А вот Демьян глаз на тебя положил, я же мать – я всё вижу.

– Ерунда. Не верю. Он вел себя со мной как с пылью под ногами.

– Какая же ты наивная душа, Верочка. Может, мы бы и поладили, просто надо узнать друг друга получше.

К счастью, она замолкает, и мы спешно заканчиваем покупки. Потом меня знакомят с «братом» и «мужем», что приводит меня в дичайший трепет – ведь нужно будет изображать близкие отношения, а я неимоверно стесняюсь двух симпатичных молодых людей, Костю и Женю, которых боюсь перепутать по именам. Костя, мой «брат», невысокий худощавый блондин, одет броско, дорого, волосы выбриты по бокам, сверху модный крашеный чубчик, в ушах – наушники, на глазах темные очки, перекатывает во рту жевательную резинку. Типичный мажор на вид.