Его волчица. Я тебя приручу

В стороны летели клочья, брызги крови смешивались с грязью, воздух пропитался смрадом агрессии и ярости. Стая в ужасе наблюдала за схваткой, не зная, что делать, в то время как Йоланта с выпученными от шока глазами схватилась за живот, резко согнувшись пополам.

Боль разрывала ее на части, ребенок заявил о своем желании родиться на свет в самый неподходящий момент!

Она должна немедленно бежать к повитухе, но вместо этого из последних сил пыталась урезонить рвущих друг друга на части волков.

Что же это? Какой-то бред, кошмарный сон! Этого не может быть! Почему кровь Януша пахнет ею? Это чувствует она, это чувствуют остальные, это взбесило Адама, и он уже не мог с присущим ему хладнокровием разговаривать с подлым собратом.

Не смог перенести нанесенного прилюдного оскорбления.

Януш припас козырную карту напоследок. Хитрый, пронырливый ублюдок.

Это явная махинация, и Адам, конечно же, во всём разберется позже, когда сможет мыслить здраво, сейчас же он не способен даже слышать, что происходит вокруг!

Она зажимала рот рукой, чтобы не унизить своего мужчину мольбами о прекращении поединка, его право на власть и так повисло на волоске. Ей хотелось просить лучших друзей Адама разнять схлестнувшихся в смертельной битве, но она знала, что так нельзя.

Все стояли как истуканы, ожидая исхода битвы. Да, право на поединок как возможность одолеть вожака стаи священно, но в этой драке не было ничего правильного или священного!

Просто Януш спровоцировал Адама, не имея никаких шансов иначе завоевать лидерство.

Он исчерпал шанс кинуть вызов альфе по законам стаи, а теперь совершил обходной маневр. Хотел унизить вожака в глазах стаи, дискредитировать его и ударить по самому больному месту. Разве никто не видит всей подлости этого поступка? Всем наплевать, что он подстроил бой? Неужели они в случае проигрыша Адама безропотно примут нового альфу? Немыслимо!

Это самый страшный кошмар, который только можно представить.

Остатки стаи под управлением злобного, неуравновешенного социопата, Адам в изгнании. Невозможно даже думать о таком исходе…

А она будет просто стоять и смотреть, как уничтожают их с Адамом жизнь?

Йоланта, превозмогая боль, добралась до Радослава, с которым наладились теплые отношения после того, как он заинтересовался Верой.

Ох, Вера, где же ты? Добралась ли до своего Демьяна? Дозорные сообщили только, что выродки остаются на месте, но Веру не встречали. Правильно ли она сделала, что увезла ее из стаи?

– Радек, надо остановить их, – зашептала она горячо, опираясь на него боком и жмурясь от страшной картины, представшей ее взору с более близкого расстояния.

Волки полосовали друг друга, поочередно одерживая победу. Раны заживут, но до чего пугающими были эти кровавые следы на шкуре…

– Что ты такое говоришь, женщина? Мы не должны вмешиваться, – он строго отказал ей в милости и с хмурым видом оглядел громадный живот. – Уходи отсюда, иди к повитухе. Разродишься вот-вот.

– Как ты можешь даже думать, что я уйду в такой момент?

– Природа не спрашивает, когда тебе расставаться с плодом. За кого больше боишься? – спросил он, щурясь с подозрительным блеском в глазах.

Йоланта от удивления замерла, а потом отшатнулась от Радослава, чувствуя, как нежданно-негаданно подступают слезы. Он поверил подонку Янушу и теперь презирает ее как изменницу. Следующие слова ужалили еще больнее:

– Чьего ребенка носишь, Йола?

Она хотела ударить его по щеке, а лучше вцепиться в лицо и расцарапать до крови, но не было сил, и Йоланта просто в изнеможении шатнулась и прикрыла глаза.

Она на какое-то время отключилась, а потом очнулась уже на своей кровати. Рядом повитуха Паола и хмурый Радослав. Увидев его, она тут же отвернулась к стене, не желая видеть отвращения в глазах человека, которого считала другом и верным своему альфе.

Паола возилась поодаль, приготавливая необходимое для родов, но Йоланта чувствовала, что ребенок притих и дает ей передышку. Возможно, она сейчас узнает, что муж мертв.

Она захотела вдруг, чтобы бой возобновился и она слышала жуткие звуки разрываемой плоти, рычание, подбадривание толпы, лишь бы не эту гнетущую тишину, означающую то, что есть победитель.

Радек что-то говорил, Йола тихо плакала, потом в комнату ворвался окровавленный, перемазанный грязью Адам, оттолкнул другого мужчину и кинулся обнимать жену.

Она беспомощно хлопала мокрыми от слез глазами и не понимала, что происходит, в ушах стоял гул.

– Они ушли убивать выродков, – глухо сообщил ей Адам, обхватывая ее лицо и всматриваясь в него долго-долго, словно ища какие-то нужные ему ответы. – Прости, что поверил, прости, родная. Сможешь?

Она сразу поняла, о чем речь. Он на какое-то мгновение поверил Янушу, что у них с Йолой была связь, эта ревность была застарелой, хоть и не имела под собой никаких оснований. Он поверил, несмотря на то, что жена всегда находилась рядом и была глубоко беременна. И вступил в бой не на жизнь, а на смерть. Но он жив, значит…

– Януш мертв?