Его выбор (СИ)

Какой ответ он ожидал услышать? Но грудь все равно сжало тисками разочарования.

— И не предупредил?

— А зачем? Своим приказом молчать я дал тебе четыре года покоя. Откровенно говоря, я все ж надеялся...

— На что?

— Не думал я, что ты так от нас отличаешься, — осторожно заметил Эдлай. — У каждого высокорожденного в Кассии до пятнадцати лет уже есть хариб. Кроме тебя...

«Кроме тебя...» Эти два слова в один миг убили внутри уверенного архана, воина, главу рода, оставив только испуганного беспомощного мальчишку. Скрывая досадную улыбку, Арман развернулся и направился было к двери, но остановился, почувствовав на плече руку опекуна:

— Подожди!

— Чего ждать?

— Арман…

— Ты рад, рад, что от меня избавишься?

Арман сжал кулаки опасаясь ответа. И еще одного разочарования.

— Нет, не рад, — ровно ответил Эдлай. — И… если бы мог, горло перегрыз бы и жрецу, и всем гостям. Но это ничего не изменит. Я плохой опекун, прости, я не смог тебя защитить.

— Ты… — Арман опустил голову. — Это неважно. Ничего уже не важно. Оставь меня… я хочу провести этот последний день достойно. И ни твой жрец, ни твои гости не увидят моего страха, не волнуйся.

— Арман, если хочешь, мы отменим торжества…

— Хочу? — Арман усмехнулся. — Они называют меня убийцей, а теперь будут называть еще и трусом?

— Арман…

— Что я сделал? Чем заслужил? Говорят, что боги справедливы. Ну что ж… завтра я в полной мере познаю силу их справедливости.

— Не гневи богов!

— А меня можно? — засмеялся Арман.

Он шатаясь направился к лестнице, чувствуя, как вертится в голове бесконечный хоровод. Еще недавно он хотел выпить вина… а теперь чувствовал себя пьяным. И даже спал, наверное, как вдребезги пьяный — без снов.

А следующий день был «долгожданным». День пятнадцатилетия Армана, наследника главы Северного рода, вождя клана белого барса, владельца Алрамана и воспитанника советника повелителя. Хоровод гостей, пустых слов, столы, заставленные яствами. И улыбки, улыбки, улыбки.

«Какая ирония», — подумал Арман, выскользнув на балкон. Он сполз по колонне на прохладный пол, спрятав лицо в ладонях. Вот оно — веселье, которое стихнет лишь к рассвету. Вот оно — глухое отчаяние в груди, что медленно сменялось злостью. Злостью на самого себя.

Зачем терять время на «празднике»? К чему улыбаться, делая вид, что ничего не произошло и завтра действительно наступит.

Наступит. Не для Армана.

А прятаться умнее?

— Арман!

Там, за стеклянными дверьми, веселятся гости. Стоит тяжелый запах благовоний, смешанный с ароматом женских духов и праздничных кушаний. В такт тихим песням менестрелей, между колонами, увитыми цветочными гирляндами, двигаются ярко одетые пары. А через раскрытые нараспашку окна врывается прохладный ветерок, ласкает паутину занавесок.

Красивый праздник. Чужой. И неожиданно много гостей, много подарков. Слишком много ненужных подарков.

— Не удивляйся ничему, — сказал вчера опекун. — Гостей будет уйма. Высший свет падок на скандалы — такое зрелище они пропустят вряд ли.

Зрелище. Развлечение. Он — развлечение для гостей. Еще долго они будут выплевывать имя Армана, смешивать с грязью...

Но разве это важно?

Вскоре тени удлинятся. Зайдет солнце. Опустится на парк тьма. И жрец скажет последнее слово, отберет у Армана единственное, что осталось — жизнь.

Но жить, боги, так охота!

И то, что вчера казалось скучным, сегодня щемило душу. И хотелось как прежде любоваться на поля, покрытые люцерной, мчаться по лесным дорогам на Вьюнке, купаться в озерной, дико холодной воде. Слушать пение птиц на рассвете и смотреть ночью в звездное небо.

— Арман, слышишь?

Арман поднял голову и, увидев опекуна, поспешно поднялся. Стыдно. За свою слабость стыдно. Умирать надо с гордо поднятой головой, он ведь архан, а не какая-то шавка. Глава рода… Арман усмехнулся. Рода, который его ненавидит. И для которого сегодняшний день на самом деле — праздник.

— Арман, к тебе пришли, — сказал Эдлай, и Арман, странное дело, уловил в голосе опекуна нотку сочувствия.

И лишь тогда заметил странного незнакомца рядом. Незаметный. Встретить такого на улице, пройдешь мимо и не запомнишь. Да вот только по полам черных одеяний бегут ритуальные знаки, прочитав которые, Арман низко склонил голову, скрыв горькую улыбку. А вот и долгожданный посланник повелителя. И, наверняка, еще одно унижение в протянутом Арману желтоватом прямоугольнике с печатью из синего воска.

— Наследный принц поздравляет архана с днем рождения, — услышал Арман и с трудом сдержал гнев, сжав до боли кулаки. Принц? Не повелитель! Даже тут его унизили. — Просит прочитать это до захода солнца. А лучше — сейчас.

Арман протянул руку и прикусил в досаде губу: пальцы предательски дрожали, щеки горели наверняка, вспыхнув румянцем, а в глазах посланника промелькнуло унижающее сочувствие. Вот только жалости сейчас Арману и не хватало!

— Думаю, я вернусь к гостям, — сказал Эдлай, скрываясь в зале.

— Мой повелитель просил вам передать это, — посланник разжал пальцы, и у Армана перехватило дыхание: из затянутой в перчатку ладони выскользнула и закачалась на серебряной цепочке темно-красная ветвь какого-то дерева.