Его высокоблагородие

Перед воротами прохаживалась пара охранников в штатском, тут же переминались с ноги на ногу несколько солдатиков в британской форме под командованием сержанта. Несколько подальше от них мялась группа французских зуавов[38] в фесках и синих кушаках.

– Какие-то чины из оккупационного корпуса пожаловали… – шепнул Синицын и лихо подкатил к воротам.

Один из охранников быстро проверил по списку приглашение, после чего сопроводил меня с Аглаей к парадному входу. Синицына с машиной за забор не пустили, отправив ждать господ к другим автомобилям и экипажам, куда-то в переулок неподалеку.

На входе в особняк охраны не было вообще. Во всяком случае, я ее не заметил. Зато внутри нас встретил солидный пожилой мужик во фраке в сопровождении пары лакеев в белых куртках.

– Добрый вечер, мадам! Добрый вечер, месье! Меня зовут Франсуа Амьен! – щеголяя парижским грассированием, представился он. – Чрезвычайно рад приветствовать вас! Могу я попросить ваше…

Я напрочь его проигнорировал, сначала сгрузил лакею свое пальто и перчатки, помог раздеться Аглае и только потом сунул французу приглашение.

– Рад приветствовать вас, мадам Ниссен, месье Корф, в нашем заведении. Чувствуйте себя как дома, – Амьен вежливо поклонился. – Я проведу вас с вашей спутницей к баронессе Теодаракис. Но прежде вынужден рекомендовать оставить у охраны оружие, если таковое имеется. Смею уверить, здесь совершенно безопасно.

Так как он обращался именно ко мне, а не к Аглае, я с чистым сердцем признался, что оружием не обладаю. А стилет… Ну какое это оружие? Так, яблочко почистить.

Естественно, как джентльмену, мне поверили на слово и даже не подумали ничего проверять. А потом появилась та самая баронесса Гортензия Теодаракис, она же «Горгона», устроившая мне приглашение. Хотя, скорее всего, баронесса даже сама не догадывалась, что состоит на связи у Тетюхи под таким псевдонимом. Сотник использовал ее втемную, пребывая в статусе любовника. Но от этого ценность баронессы как агента ничуть не падала.

И знаете, я даже слегка позавидовал казачине. Экую бабенку отхватил, чертяка!

Крепкая спортивная фигура, смуглая кожа, огромные изумрудные глаза, буйная грива иссиня-черных волнистых волос – она действительно слегка напоминала Горгону и выглядела просто великолепно. Даже несмотря на то, что, судя по всему, возраст баронессы уже давно перевалил за отметку сорока лет. Правда, ее внешний вид слегка портило дикое обилие драгоценностей и несколько кричащий наряд, но, в общем-то, все это вполне гармонично укладывалось в облик горячей страстной южанки.

Гречанка стрельнула глазами в Аглаю и остановила взгляд на мне, задержав его на чуть большее время, чем определяли приличия. После чего быстро бросила на французском языке:

– Баронесса Гортензия Виолетта Теодаракис. А вы, как я понимаю, тот самый загадочный товарищ моего Егория?

Последние слова баронесса произнесла с нежным придыханием, что выдало с головой ее глубокую привязанность к сотнику, и одновременно с некоторой хозяйской небрежностью, словно относя его к своему имуществу.

– Он самый, баронесса, – я обозначил поцелуй на протянутой руке Гортензии. – Георг Корф. Разрешите представить, моя спутница, Аглая Ниссен.

– Рада знакомству, госпожа баронесса, – Суровцева по всем правилам исполнила книксен.

– Ой, да бросьте, – отмахнулась женщина и по-дружески приобняла ее. – Теперь я вижу, кто увел сегодня прямо из-под моего носа платье в салоне мадам Жизель. И признаюсь, оно вам удивительно идет. Гораздо больше, чем шло бы мне. Итак, я представлю вас своим друзьям. Но хочу сразу предупредить, девиз нашего клуба: эксцентричность, эксцентричность и еще раз эксцентричность. Отбросьте предрассудки и чопорность в сторону. Они у нас не в моде. Непосредственность и неординарность гораздо в большей цене.

– Тем лучше, – вдруг пролепетала Суровцева. – Мне надоело сдерживаться, когда вдруг возникает желание ущипнуть своего мужчину за задницу.

На мгновение повисла пауза.

Я похолодел. Да что там, Аглая сама испугалась того, что ляпнула, и смертельно побледнела. Твою ж мать! Конечно, время переломное, все нравственные устои прямым ходом маршируют кобыле под хвост, но это уже слишком.

Но неожиданно баронесса весело расхохоталась. Отсмеявшись, она промокнула кружевным платочком уголки глаз и заявила:

– Прелестно! Вижу, что вы с нами очень быстро сойдетесь. Браво, браво! Аглая, вы будете не против, если я украду вашу шутку? Честное слово, я сегодня взорву ей все женское общество Константинополя. Ну пожалуйста, пожалуйста!

– Не буду возражать, – прошептала Суровцева. – Могу еще…

Я облегченно выдохнул и про себя пообещал выдрать как сидорову козу клятую Аглаю. Хотя о чем это я? Умница девка, в момент прочувствовала ситуацию. Талант, однако. Пожалуй, надо будет даже премировать ее какой-нибудь мелочишкой. На шляпки и булавки.

– Ну идемте, идемте!.. – поторопила нас баронесса. – Признаюсь, я уже немного растрезвонила о появлении новых интересных людей в нашем обществе, так что не стоит медлить с вашим представлением.