Его заложница (СИ)

— Не увидят, — закрываю ей рот поцелуем, сжимаю грудь и стону на выдохе в ее губы. Соски напрягаются под моими пальцами, наливаются. Сжимаю их сильно и пожираю ее стоны. Путаюсь в чёртовой платье, нервно дергая ткань. Нахожу тонкую полоску трусиков, отодвигаю и… — Какая же ты мокрая, кошка! Для него тоже так течешь? М? — возбуждение смешивается с яростью. Придушу сучку! Хватаю за шею, фиксирую. Прекращаю терзать губы, рвано дышу в них и ловлю ее задыхающиеся стоны. Молчит. Да я и не позволяю ей ответить. 

На хрен мне ее ответы!

Не хочу я знать этой гребаной правды.

Проталкиваю в нее пару пальцев, нажимая на самые чувствительные точки, ощущая, как кошка проходится ноготками по моей рубашке, дергает, отрывая верхние пуговицы, и царапает уже голую грудь.

— Ах ты, похотливая кошка, — рычу ей в губы. Она хочет меня поцеловать, но я отклоняюсь, немного сильнее сжимая шею. Вынимаю мокрые от влаги пальцы и просовываю их ей в рот. — Соси! — требую, а сам расстегиваю ширинку, освобождая давно болезненно пульсирующий член. У меня встал, как только я ее увидел. На голую спину, на родинку. Кошка обхватывает мои пальцы и слизывает свое возбуждение, окончательно сводя меня с ума. Дергаю за бедро, прижимая ее ногу к торсу, и врезаюсь. 

Резко, сильно, глубоко.

Больно.

Она кусает меня с жалобным стоном. И мне тоже чертовски больно, оттого как сильно она сжимает. Такая тугая. Но больно не физически, а где-то в груди. Впервые трахаю женщину с горечью на губах и дырой в груди.

Толчок, еще и еще. Не щажу нас, смотря, как кошка закатывает глаза, оставляя красные борозды на моей груди. Да. Хочу еще ее отметин, хочу ее шрамы на груди. Задыхаемся друг другу в губы, она стонет громче и громче, а я рычу.

— Тихо, нас услышат! — отпускаю шею, заменяя ладонь губами, всасываю кожу, сильно, долго, чтобы оставить на ней свои багровые следы. Вот так примитивно пометить самку. — Или ты хочешь зрителей? — ухмыляюсь, продолжая кусать и всасывать ее кожу и трахать сильными толчками. — Что же такая голодная? Не удовлетворяет женишок? — брызжу ядом, одновременно закатывая глаза и кусая твердые бусинки сосков. 

— Нет никакого жениха, — вдруг жалобно на выдохе произносит девочка. Поднимаю голову, замираю глубоко в ней, стискивая бедро. 

— Как нет, кошка? Я же видел, как он тискал тебя пятнадцать минут назад, — голос хриплый, до неузнаваемости, воздуха чертовски не хватает, по крови разливается ярость и экстаз, по спине пот катится. 

— Нет его… — повторяет она, тоже задыхаясь, ерзает, вынуждая меня двигаться, запрокидывает голову от нетерпения, расцарапывает мою кожу. — Никого после тебя… 

И я, мать ее, верю.

Пусть это ложь, которую я хотел.

Пусть…

— Саша-а-а-а, — выдыхаю, зарываясь в волосы, притягиваю к своим губам и уже целую по-другому, как любимую женщину, как все, что у меня есть. Так же страстно, но уже без ярости, продолжая вколачиваться в девочку, пока она не взрывается в моих руках, не закатывает глаза и не начинает кричать. 

Зажимаю ей рот, позволяя кусать мою ладонь, совершаю еще пару сокрушительных толчков и кончаю вместе с ней, изливаясь глубоко внутри. Запрокидываю голову, хрипя сквозь зубы. Это нереальный кайф, до потемнения в глазах, до судорог в теле. Девочка утыкается мне в шею и рвано дышит, уже поглаживая мою грудь, прижимая ладошку к моему бешеному сердцу. Забирай, кошка. Оно твое. И это все, что я могу тебе дать. Больше ничего… Да ты и не возьмешь… Ты…

— Саша! Александра! — слышу голос ее женишка и еще какой-то женский. Кошка вздрагивает, отталкивает меня, а я не отпускаю. Насильно удерживаю. Сам натягиваю на нее платье, прикрывая грудь, застегиваю на шее. Медленно выхожу под ее всхлип. 

Ее продолжают звать и искать, шаги и голоса уже так близко. Темно стало, я даже глаз ее не вижу.

Застегиваю ширинку, поправляю трусики и снимаю девочку с перил, одергивая платье.

— А что дальше? — тихо, еще задыхаясь, спрашивает она. Но обреченно. Да, Саша, ты правильно чувствуешь. Прости меня за эту слабость. 

— Ничего… — выдыхаю ей в губы. Но не целую, веду носом за ушком, глубоко втягиваю ее запах и отпускаю. — Иди, — подталкиваю ее вперед, а сам скрываюсь за беседкой и покидаю это место. 

Зажимаю уши, когда слышу ее голос и голос ее жениха, она оправдывается, а я не хочу этого слышать. Иначе убью обоих.

ГЛАВА 27

Александра 

— Саша, — выдыхает Вадим. — Где ты была? С тобой все в порядке? Тебе плохо? — вываливает на меня кучу вопросов, от которых болит голова. 

Еще несколько минут назад мне было хорошо. Еще несколько минут назад мой мир был полноценным. А сейчас я чувствую себя так, словно меня швырнули с небес на землю. Лицом вниз и очень больно. И я стою посреди беседки, держусь за перила, чтобы обрести равновесие, рвано дышу, пытаясь понять, как жить дальше.

— Саша! — немного встряхивает меня Вадим. — Я позову отца. 

— Не надо, — хватаю его за руку. — Все нормально. Я просто хочу домой. Отвези меня домой. 

— Да что произошло? — не унимается Вадим, вызывая головную боль. — Доктор Ройзман здесь. Давай я его позову? 

Вздыхаю, собираясь с силами. Волю эмоциям я дам дома.