Его заложница (СИ)

Анастасия Михайловна постаралась. Ее знаменитый пирог с мясом и грибами, ароматный чай с травами, домашний сыр и салат из свежих овощей, выращенных здесь же. Этот загородный комплекс принадлежит нашей компании. Мирон возит сюда семью. Жена Платона предпочитает заграницу, а братишка ей потакает, поэтому они здесь не появляются. У меня был свой дом, далеко от цивилизации. Но сейчас там ремонт.

— Ммм, как вкусно пахнет, — Саша садится за стол. — Я такая голодная. 

Веселая, задорная, с зацелованными мной губами. Смотрю на неё и не понимаю, как я буду дальше жить, зная, что эта женщина существует. Она же стерла для меня всех женщин. Хапнув с ней этих эмоций, я не соглашусь их менять на суррогаты.

Кошечка раскладывает нам пирог по тарелкам. Наливает мне чай, интересуясь, сколько мне положить сахара.

— А ты у нас, оказывается, хозяйственная, — ухмыляюсь, хватаю ее за футболку, тяну к себе и целую в нос. — Спасибо. 

Улыбается, довольная!

Ааа!

Что я творю!

Я же потом загнусь без нее.

Саша же явно не захочет навсегда оставить семью и жить с таким психом, как я. А другого варианта развития у нас нет. Она либо останется Павловой, либо станет Вертинской. А это значит полный отказ от семьи.

ГЛАВА 31

Арон 

— Ну, рассказывай. Что там с твоим женихом? — старюсь спрашивать спокойно, хотя внутри все кипит. 

Саша лежит спиной на мне и играет моими руками. Мы любуемся на закат, сидя на диване. Я дышу ее запахом, водя носом по волосам, и жду ответов. 

— Да нет у меня никакого жениха, — усмехается. — Ты мой жених, — уверенно заявляет кошка, медленно разворачиваясь ко мне. 

Замираю. 

Голос отнимается, сердце заходится аритмией, сдавливая грудь. Саша говорит со мной голосом Нади. Как только я это понимаю, ее тело под моими руками коченеет, а в нос забивается трупный запах. Меня парализует, не могу сдвинуться с места, гул в ушах. Могу только дышать и хрипеть, оттого что кислород тоже перекрывает. 

Она медленно оборачивается, а я даже зажмуриться не могу. 

«Смотри!» — утробно рычит моё нутро, начиная продавливать меня ниже и ниже. И вокруг уже нет комнаты. 

Темно. 

Мрак. 

Я вижу только ее лицо. От нежных, мягких черт ничего не осталось. Там сгнившая плоть без глазниц. И она улыбается. 

— Я твоя невеста. 

Тошнит от смрада. Пытаюсь бороться, но зверь в отместку надел на меня свои цепи. 

— Смотри! — тварь скалится, вынуждая меня смотреть в ее чёрные глазницы! Начинает лихорадить. 

— Не-е-ет! — мычу, пытаясь бороться и вырваться из этой бездны. По сути, тварь внутри меня – это и есть я. Поэтому я беспомощен. Тварь продавливает. — Не-е-ет! — хриплю, напрягаюсь, пытаясь хоть что-то сделать. Кажется, что за мной пришла моя смерть с лицом Нади. Сопротивление бесполезно, комната сужается до одной точки. Дышу запахом смерти, хрипя и воя, как животное… 

— Я твоя невеста, — усмехается моя смерть и тянется ко мне ртом со сгнившими зубами. 

— Арон… — голос меняется на более мягкий, но я не ведусь. — Арон! — голос становится более реальным и обеспокоенным. Смрад сменяет карамельный запах. Наконец-то возвращается подвижность, и я хватаю смерть за горло, сжимая руку. 

— Тварь, — хриплю. 

— Арон, — голос испуганный. Сгнившая плоть под моими руками меняется на тёплую кожу, а вместо черных глазниц зеленые омуты. Уже по инерции сжимаю руку, тело неподвластно, зверь внутри рычит, пожирая мои страх и ярость, требуя новых жертв. 

Она хрипит, на зеленых глазах выступают слезы. Тёплые руки впиваются в мою сжимающую ладонь, карамелью пахнет до одури. Так сладко… а рука не разжимается. Тело горит, мышцы сковало, а девочка уже закатывает красивые глаза. 

— А-а-а-а-а! — хрипло вою, собирая все свои силы, и разжимаю руку. По телу проходят судороги, ломает, трясет, в ушах звенит. Зверь рычит, требуя выплеснуть всю негативную энергию. 

Соскакиваю с кровати, сажусь на пол и сжимаю голову, пытаясь унять гул и звон в ушах. Стискиваю челюсть, почти кроша зубы. Тело выламывает болью. 

— Арон, — ее голос тоже хрипит. Тёплые ладони ложатся на мои плечи, — Арон. — Дергаюсь. 

— Не трогай меня! — рычу. Мне все труднее и труднее держать себя в руках. — Уйди! Закройся в другой комнате! — хриплю сквозь зубы, пытаясь оградить её от себя. Я почти задушил Сашу… — А-а-а-а-а! — не выдерживаю очередную судорогу. Меня выгибает. Дышать трудно… Я бы уже и рад сдохнуть. Только вот помимо шизы здоровье у меня отменное. 

* * *

Александра

Меня разбудил его крик. Нет, жуткий вой. Арон весь бледный, покрытый холодным потом, мечется по кровати и воет. 

Страшно. 

Нет, я не боюсь этого мужчину. Я боюсь за него. Арона трясёт, словно в лихорадке, голос похож на звериный рык. Я пытаюсь его разбудить, чтобы прекратить этот кошмар. Сердце рвется, и кидает в холодный пот. 

Все происходит мгновенно. Арон открывает глаза, резко садится и хватает меня за шею. Смотрит мне в глаза, но будто не видит. Больно, дышать нечем, сердце колотится, как сумасшедшее, накрывает паникой. Цепляюсь за его руку, впиваясь ногтями, пытаясь оторвать его от себя, но все бесполезно. Он смотрит мне в глаза, но не видит. Его черные омуты мутнеют. 

Стеклянные. 

Страшно.