Его женщина (СИ)

- Так я же говорю, нашлась эта, и еще найдутся! Следующая – его! - не сдается Джо, не так давно потерявший свою женщину.

Если убийство собственными руками после попытки бегства может считаться потерей. От него бежали все. Даже самые смирные. И когда очередная отловленная была по традиции пущена по кругу, можно было понять, почему. Иногда даже смерть лучше исполосованного ножом вдоль и поперек тела.

Сочтя молчание наконец избавившегося от ни на что теперь не годного капкана Дэрила за колебание, Джо склоняется над женщиной и касается ее подбородка, привлекая ее внимание.

- Моя, - не успевая даже подумать, рычит Дэрил и одним рывком ставит ее на ноги, одновременно забирая нож из ослабевших пальцев.

Умная. Понимает, что сопротивляться нет смысла. Что даже убей кого-то сейчас, она сама так просто убита не будет. Что бежать нет смысла. Что сопротивляться нет возможности. Что нужно молчать и наблюдать. Вот только смысла в этом тоже нет. Сбежать она не сможет, сколько бы ни наблюдала, какие выводы бы ни сделала. Дура.

Подтягивается молодняк, который тащит убитые на охоте туши, и путь обратно в город продолжается.

Дэрил идет за спиной покорно шагающей перед ним женщины, недоверчиво осматривая тонкую, но крепкую фигурку. Свою неожиданную добычу. Свою женщину.

Охота удалась?

========== Часть 2 ==========

Он вываливается на улицу, подгоняемый хлопками по спине, последними напутствиями накуренного брата, смешками вслед. Они еще остаются: пить дальше, устраивать показательные бои с ходячими и друг с другом, развлекаться с девицами, вымолившими после попытки бегства от своих хозяев жизнь. Сладкую жизнь в борделе, где хорошо кормят, где не заставляют ничего делать, где приходится обслуживать кого угодно и когда угодно по первому зову.

Прохладный воздух наполняет легкие и делает вид, что выветривает алкоголь из крови. Алкоголь, которым Дэрил пытался заглушить воспоминания о презрительном взгляде той, что сейчас должна была быть заперта в его доме. Его дом, надо же. Личный дом. Две комнаты, кухня, ванная, подвал. Одно название, а не дом. Зато его, личный. С его личной женщиной внутри.

С женщиной, уже наверняка расколовшейся на допросе у Губернатора о своем прошлом. С женщиной, которую уже наверняка просветили ее подруги по несчастью, обязанные вводить в курс дела новеньких, о ее новом положении. С женщиной, которая должна была жить для него: обстирывать, обшивать его, кормить, убирать, раздвигать ноги, терпеть все и молчать. С женщиной, которая не имела права ни на что: ни на жизнь, ни на свободу, ни на отсутствие боли, ни на уважение, ни на собственное мнение. С женщиной, которая, по сути, ему не нужна.

От нее проблем больше.

Пнув ногой камень, Дэрил прислушивается к его стуку о тротуар в ночной тишине. Все мужчины собрались праздновать удачную охоту. Все женщины должны сидеть дома после заката солнца. А большинство – вообще всегда. Четыре стены, пара кастрюль, ворох платьев и кровать. Женщины для того и созданы. Так ведь?

Дэрил не знает. Понятия не имеет. Всегда старался держаться от них, таких странных и загадочных, подальше. Не умел им нравиться, убеждал себя, что не хотел. Не знал, что с ними делать, кроме того самого, что показывают в фильмах и фотографируют для журналов. Того, что теперь можно получать в неограниченном количестве в этом новом мире. Того, что даже теперь он обходит стороной, лишь изредка принимая участие в общих развлечениях. Когда нет выхода, когда достаточно пьян, когда брат снова подозревает его в недопустимой для настоящих мужиков ориентации.

Это всегда было грязно. После нескольких других, с безвольно обмякшим телом, черным от синяков, не реагирующим уже ни на что. Это всегда было неприятно. Из-за не стирающихся из памяти собственных воспоминаний, из-за тихих всхлипов боли, из-за страдания в изредка открывающихся глазах. Которые после всего в большинстве случаев должны были закрыться навсегда. Это всегда было скучно: желание поскорей уступить свою очередь, торопливая разрядка, попытки не смотреть на лицо.

А как будет теперь?

Окна маленького дома непривычно светятся. Калитка противно скрипит, напоминая о том, что ее давно пора смазать. Занавеска быстро вздрагивает. Темная тень удаляется вглубь комнаты. Она ждет.

Боится? Или, как многие другие, сжимает в руке кухонный нож, в глупой надежде стать первой, которая сможет убить своего хозяина, а потом сбежать незамеченной из города? А может быть, смирилась? Загнанная в угол добыча, понимающая, что шансов на спасение нет.

Он заходит в дом и откладывает оружие. Из комнат – ни звука. Она сидит в ближайшей, которая служит чем-то вроде гостиной. Сидит, сложив руки на коленях и не поднимая взгляда на него, молча вваливающегося и падающего в кресло напротив.

Она не переоделась. Так и сидит в своей перепачканной землей, травой и кровью ходячих одежде. Новые платья свалены в большую кучу на столе. Нетронутые. Отвергнутые. Слишком женские для нее?

- Это нужно будет надеть, - говорит Дэрил и при виде вскинувшегося на него взгляда вдруг ощущает себя так, словно жертва тут – он.