Его звали Бог, или История моей жизни

— Земля круглая, может, и встретились бы. Только теперь приходится дерьмо от нашей встречи расхлебывать. — Паша взял лопату и принялся раскапывать свежую могилу. Я села рядом с мешком и постоянно оглядывалась по сторонам. Сердце стучало с бешеной силой. Во рту пересохло. Мне казалось, что все это происходит не со мной. Это какой-то кошмарный сон. Скоро открою глаза и увижу рядом с собой спящего Матвея. Горничная принесет кофе в постель. Затем зайдет няня и даст мне полный отчет о том, как спала сегодня ночью моя малышка. Я укушу Матвея за ухо и постараюсь объяснить ему, что я больше не та зажравшаяся, глупая дура, в которую превратилась за годы нашей совместной жизни, а та озорная старлетка, лихо выделывавшая на столе озорные коленца, — ведь именно такой он полюбил меня с первого взгляда. А затем я залезу на него сверху, поцелую в шею и сделаю так, чтобы провести этот день вдвоем. Матвей конечно же удивится, но не сможет устоять перед моими чарами, и мы займемся бурным и страстным сексом — таким, как раньше, в студенческие годы.

Очнувшись, я увидела вспотевшего Павла, копающего эту проклятую могилу, и поняла, что события последних дней — это не сон, а жуткая, пугающая реальность. Мне больше никогда не вернуться в то время. Я не смогу проснуться рядом с Матвеем, не сяду за обеденный стол в нашем особняке, потому что я сама растоптала свою жизнь и жизнь близких мне людей.

— Дай закурить, — еле слышно произнесла я.

— Ты же не куришь?

— Не курю. Но сейчас хочется.

— Держи. — Пашка кинул пачку сигарет и зажигалку.

Я поймала, раскрыла пачку и закурила. Голова тут же закружилась, в глазах поплыло. Я закашлялась.

— Если не куришь, то лучше не начинать, — сказал Павел и вытер рукавом пот со лба. — Когда втянешься, захочешь бросить и не сможешь.

Бросив сигарету на землю, я хотела ее затоптать, но то, что мне довелось увидеть, полностью парализовало мое сознание, волосы встали дыбом, сердце замерло. Лежащий рядом со мной мешок потихоньку двигался. Вернее, двигалась верхняя часть мешка, та, где должна быть голова. Я открыла рот, выпучила глаза, встала на колени и попятилась в противоположную от мешка сторону. Хотела закричать, но язык не мог пошевелиться.

Паша воткнул лопату в землю и в недоумении взглянул на меня.

— Ты чё?

Я не отвечала и стала пятиться с большей скоростью.

— Да что случилось-то?

— Труп ожил… — еле выдавила я из себя.

— У тебя, чё, совсем крыша поехала?!

— Вот тебе крест — мешок двигается! — сказала я, рухнула на колени и перекрестилась.

Паша посмотрел на меня как на больную, присел рядом с мешком и прислушался. Мешок лежал неподвижно.

— Ты, подруга, по-моему, умом тронулась. Перевозбудилась.

— Паша, клянусь, он шевелился. Всеми святыми клянусь.

— Не гневи бога. Тебе нельзя клясться святыми. Ты жуткая грешница. Таких еще поискать надо. Оставь всех святых в покое.

— Хорошо. Хрен с ними, со святыми, но мешок все же двигался.

— Говорила мне мать: никогда не связывайся с женщиной, это к добру не приведет, а только к трагедии. И откуда ты взялась на мою голову! У самой куча проблем, так еще и мне наделала, — в сердцах произнес Павел и стал развязывать мешок.

Я подползла поближе и с ужасом стала наблюдать за его действиями.

Паша вытащил тело и положил на землю. Взял Гарика за руку и попытался нащупать пульс. Я бросилась к машине, достала лежавшее на заднем сиденье зеркальце, подбежала к трупу и приложила его к носу. Через пару секунд оно запотело.

— Он жив, Паша, клянусь. Он дышит.

Паша посмотрел на зеркальце, затем на меня, достал из кармана брюк пистолет, приставил к голове Гарика и выстрелил. В голове образовалась дырка, из нее ручейком потекла темная кровь.

— Живучий, гад! — Сунув пистолет обратно в брюки, он направился к наполовину раскопанной могиле. Я стояла на коленях и с ужасом смотрела на простреленную голову.

— Зачем ты это сделал?

— А ты что, хочешь, чтобы мы его живым закопали?

— Нет.

— Ну а что тогда спрашиваешь? Молодец, что вовремя усекла. Расслабься, он мертв. Трупы не оживают, запомни!

— Паша, а я знаю, кто ты, — произнесла я прискорбным голосом.

— Что ты несешь! У тебя, кажется, белая горячка начинается.

— Ты киллер.

— Что? — Паша положил лопату и уставился на меня.

— Я сразу поняла, что ты киллер. Когда мы встретились на чердаке, ты держал винтовку с оптическим прицелом. У тебя было задание, но ты его не выполнил, потому что тебя вспугнула милиция. Ты должен был кого-то убить в доме напротив. Ты убийца, я это сразу поняла, как только тебя увидела.

— Ты что несешь, дура! Я тебя сейчас застрелю.

— Стреляй! — Я подошла к нему и показала на грудь. — Стреляй! Или ты привык в голову?! Выстрели в грудь, а контрольный выстрел сделай в голову. Мне уже все равно терять нечего. Все, что я могла, уже потеряла.

— У тебя растет дочь, дура бестолковая!

— Зачем дочери нужна такая мать?! Что я ей скажу, когда она вырастет?! Что я убила ее отца и предала семейное дело?! Представь, что у тебя будут свои дети, которые обязательно захотят узнать, кем работает их папа, а ты им скажешь, что папа по специальности киллер!