Его звали Бог, или История моей жизни

— Да, что-то в этом роде, — ответила я, повернулась и ушла в комнату.

— Наглая девица, — Маринка пошла следом за мной. — Говорит о твоем Пашке как о своей собственности. Может, он с ней того…

— Не мели ерунды! — разозлилась я.

— Между прочим, ты и сама что-то почувствовала. Вон как занервничала. Послушай, Жанка, я воспользуюсь случаем и позвоню на работу. Предупрежу, что заболела. У меня подружка на участке сидит. Потом больничный возьму, и все.

— Звони.

Пока Маринка звонила, я снова вышла на балкон. Соседний балкон был пуст. Тяжело вздохнув, я вернулась в комнату. Маринка положила телефонную трубку и сурово взглянула на меня:

— Не суетись. Она его не уведет. Молодая больно. Это ты, имея определенный жизненный опыт, можешь его специальность понять, а она ни за что не поймет. В этом твое преимущество. Странно человек устроен — висишь на волоске от смерти, а еще умудряешься любить, ревновать, страдать.

Маринка села на диван и включила телевизор, а я легла рядом и положила голову ей на колени. Вскоре задремала.

Глава 11

Проснулась я от стука входной двери. На пороге стоял Пашка. В руках он держал пакет с продуктами и букет алых роз. Маринка так крепко уснула, что даже не услышала, как Пашка вернулся. Пусть спит. Все-таки пережить подобное потрясение — не шуточки для женщины с такой ранимой психикой, как у Маринки. Я тихонько встала, стараясь не разбудить подругу, укрыла ее пледом и подошла к Пашке.

— Это кому? — показала я на роскошный букет.

— Тебе, конечно, кому же еще.

— И за что я удостоена твоим вниманием?

— Просто я тебя люблю. Ты разве не знаешь?

— Знаю.

— Никогда не дарил тебе цветов. Захотелось сделать приятное. Ну что ты стоишь как вкопанная? Ставь цветочки в вазу и возьми у меня пакет с продуктами.

Я поставила букет в вазу, положила пакет на стол и потянула Пашку за руку в спальню.

— Ты чего?

— Тише, — приложила я палец к губам. — Пусть Маринка поспит. Она жутко умоталась.

Молча я скинула с себя одежду и прижалась к Пашке.

— Ты сумасшедшая… — застонал он. — Почему так с ходу-то?

— А я по-другому не умею. Я тебя до безумия хочу, любимый мой…

Наши губы слились в обжигающем поцелуе, руки и тела сплелись в жарком объятии. Когда любовный жар немного остыл, а мы утомились, я положила голову Пашке на плечо и прошептала:

— Паш, а я ее видела…

— Кого?

— Ну, сестру твоей погибшей девушки.

— Где? Она что, приходила?

— Нет. Она курила на балконе. Молоденькая такая.

— Да, ей только семнадцать исполнилось. Она в университет поступает.

— Она про тебя спрашивала.

— Да? А что тут странного. Девчонка иногда ко мне заходит. Так, сигаретку выкурить, денег занять или просто кофейку попить.

Я отвернулась и надула губки.

— Ты что? — Пашка удивленно посмотрел на меня.

— Паша, скажи честно, у тебя с ней что-нибудь было?

— Ты что, с ума сошла? — Пашка покрутил пальцем у виска.

— Значит, будет.

— Что ты несешь? Она еще совсем ребенок.

— Довольно развитой ребенок. И мне показалось, что она к тебе неровно дышит.

— Ты что, ревнуешь, что ли? — засмеялся Пашка и закинул руки за голову.

— Да хотя бы и так.

— К прошлому ревновать — пустое дело. На то оно и прошлое. Это все равно, что я тебя к Матвею ревновать буду. Сейчас у меня только ты. Я даже думать ни о ком не могу, понимаешь?

Такой ответ меня вполне удовлетворил. Я села на кровати и стала одеваться.

— Ты узнал то, о чем я тебя просила?

— Да. Этот твой Гавриил очень часто бывает в «Сафрансе». В бильярд играет.

— Это я и без тебя знаю. Мне туда нельзя. Я совсем недавно пальбу устроила в этом заведении. Там постоянно тусуются ребята из Серегиной команды. Весь персонал меня в лицо запомнил, наверное. Там про мое выступление еще год говорить будут.

— Еще по средам он парится в сауне на Преображенке.

— Вот это другое дело. А сегодня какой день?

— Вторник.

— Чудненько. Значит, завтра среда.

— Это понятно. Только как ты туда проберешься? Тебя туда не пустят.

— В котором часу он обычно туда наведывается?

— К девяти вечера подъезжает. Да не один, а с пацанами.

— Все ясно. Значит, нам придется потерпеть совсем немного.

— Что ты задумала?

— Завтра мы с тобой поедем в эту сауну. Встретимся с банщицей. Дадим ей денег, и она устроит так, чтобы в тот момент, когда Гаврюша прибудет, я была в сауне.

— В качестве кого?

— Ну, например, барменши или уборщицы. Я думаю, что здесь ничего такого нет, банщица согласится. Конечно можно было бы сыграть роль проститутки, а ты бы изобразил сутенера. Они-то в любом случае себе в сауну кого-нибудь закажут, но это может повлечь за собой нежелательные последствия…

— Еще чего не хватало! Что за дурацкая затея?!

— Тем не менее тебе придется смириться. У нас нет другого выхода.

— А если я тебя не пущу?

— Пустишь, куда ты денешься.

— Ты хочешь сказать, что тебе вообще наплевать на мое мнение?

— Нет, что ты, любимый! Я всегда буду слушаться тебя, клянусь! Но только не в этот раз. Я должна это сделать. Ради Маринки, ради нас с тобой. Когда все закончится, я обязательно буду ласковой, милой, послушной. Обещаю.

— А когда же этот счастливый миг настанет?

— Скоро. Очень скоро, поверь.

— А если ты не вернешься?