Его звезда

— Я тебе вчера забыл сказать, — отсмеявшись, Асхад становится серьезным. — Мне вновь эта нечисть звонила.

— У этой нечисти есть имя, Асхад, пора тебе как-то свыкнуться с его существованием!

— Ты начинаешь говорить, как отец! — раздраженно бросает друг, начиная ожесточенно чесать свою бороду. — Отец сказал, что мы поступили неразумно, не дав Амине право выбора.

— Она его любит, что тут непонятного, но так как воспитана по строгости нашей религии, не посмела идти против решения отца и брата. А если рассудить, она просто спасала жизнь своему Андрею, ты бы его убил, если она отказалась идти с тобою. Вы его зверски избили, а ведь могли и шею свернуть, выдав за несчастный случай.

— Все равно я никогда не одобрю ее выбор. Кто он такой??? — стукнул по столу, кружка с его кофем подпрыгивает на месте.

— Всего лишь отец твоего племянника и возлюбленный твоей сестры, а так ничего серьезного.

— Если бы твои сестры влюбились в русского, ты меня понял! — Асхад встает из-за стола, я посмеиваюсь, смотря на него снизу.

— Если мои сестры влюбились в русского, я бы их благословил, даже уломал мать, но не мешал.

— Услышь тебя отец и дед, прокляли твою лояльность и тебя самого!

— Но, к сожалению, или к счастью, в этой семье глава я и мне решать кого казнить, кого помиловать.

— Давай, глава семьи, принимай решения, если что я на связи! — Асхад похлопывает по плечу, оставляет меня одного на кухне, вскоре слышу, как хлопает входная дверь.

Допиваю кофе, навожу порядок на кухне, потом иду в кабинет, где мне нужно совершить пару важных звонков. Асхад дал мне хорошую идею, по сути где-то на уровне подсознания я тоже об этом думал, но не конкретно, а абстрактно. Видимо ранее не было повода все воплотить в реальность.

Теперь мне явно не до работы, голова забита совершенно не делами, поэтому звоню Али, предупреждаю, чтобы меня не ждали сегодня вообще, встречи-звонки пусть раскидывает на другие дни, звонить только в случае катастрофы. Еще совершил обещанный Гене звонок. Отдал распоряжение, чтобы со Стеллы глаз не спускал, по возможности был всегда рядом, попросил на КПП предупредить о том, чтобы брата не пропускали в поселок ни под каким предлогом, но оказывается об этом и без меня позаботилась сама Стелла. Был звонок охране в офис, имя Булата внесли в черный список, теперь он полностью был отрезан от девушки.

Задумчиво смотрю на экран ноутбука, когда оживает мой телефон.

— Да.

— Эмин! — голос мамы звенит от праведного гнева, я даже выпрямляюсь в кресле, чувствуя через телефон волны ее ярости. — Ты сейчас же должен явиться в дом Фатимы и дать объяснения своему поступку!

— Мама…

— Я все сказала! Чтобы через десять минут был здесь! — и бросает трубку, не дав мне ничего не сказать. Лучше бы я не доставал резервный телефон взамен своего разбитого. С другой стороны, примчались бы сюда и вытрясли бы душу. Хотя в любом случае мне придется все объяснять.

Приезжаю в дом, где живет Булат с сестрами и матерью, не в заявленные десять минут, а позже. По дороге заметил, что кто-то видимо ночью сильно гонял по дороге, не вписался в поворот и влетел в ближайшее дерево, которое находилось неподалеку от перекрестка. Осколки от разбитых фар, куски пластмассы подсказывали, что удар был сильный, но не смертельный для водителя.

Не тороплюсь бежать, даже с ленцой поднимаюсь по ступенькам. Меня встречает Сана, младшая сестра Булата.

— Приветствую тебя, брат! — она кротко улыбается мне, берет мою куртку и вешает ее на плечики.

— Как дела? — мягко улыбаюсь сестре, она неопределенно пожимает плечами. — Булат дома? — отводит глаза в сторону, потом оглядывается назад, убедившись, что в холле никого нет, наклонятся ко мне.

— Сегодня утром приехал. Ночью был в больнице, весь раненый. Мама и тетя над ним хлопотали.

— В больнице? — удивленно вскидываю брови, двигая челюстью. Побои что ли пошел снимать? Как девка ведет себя.

— Да. Он там что-то про тебя говорил.

— Было бы странным, если бы не вспомнил мое имя. Где мама с тетей?

— В гостиной тебя ждут, я принесу чай.

— Спасибо.

Поправляю ворот рубашки, уверенно иду в указанном направлении. Меня ждали. Мама с тетей Фатимой как царицы сидят на диванчике по центру, замер посредине комнаты, как провинившийся мальчишка. Смотрю твердо, прямо, не отвожу глаза в сторону, когда встречаюсь с их глазами.

Молчим. Они давят на меня своим молчанием, дают прочувствовать, как им не нравится мое поведение, мое отношение. Еще не сказаны слова, но я ощущаю кожей их обоюдное осуждение.

— Вы меня оторвали от работы, чтобы молчаливо смотреть с осуждением? — первый нарушаю тягостное молчание. Тетя Фатима возмущенно открывает рот, но мама останавливает ее жестом руки.

— Как ты разговариваешь, Эмин? — темные глаза сердито сверкают, губы поджимаются в тонкую линию. — Ты совсем забыл, кем являешься? Забыл об своей ответственности перед семьей и родными?

— Благодаря тебе, мама, я об этом ни на минуту не забываю, в отличие от некоторых!

— Эмин! — мама вскакивает со своего места, видимо до моего прихода себя уже по полной программе накрутила. — Ты забываешься!