Его звезда

— Я буду ждать! — Стелла стоит рядом, сияет как солнышко, даже не верится, что причина кроется во мне. И ее «Я люблю тебя», как ножом по сердцу, как бальзам на издерганную душу. Я ничего не сказал в ответ, смог только обнять и сильно к себе прижать.

— Не стоит, я могу поздно вернуться, — хмурится, глаза ревниво сверкают. Такая милая и забавная одновременно. Моя путеводная Звезда. Но сколько еще нужно сделать, чтобы свободно ею любоваться на своем жизненном небосклоне.

— Я отнесу в твою комнату сумку, — выделяет «твою», усмехаюсь. Забирает у меня из рук сумку, подмигивает и пританцовывая идет к дому. Какое-то время смотрю ей вслед, не веря, что эта девушка действительно может мне принадлежать, сумей я разрешить свои проблемы и поменять статус семейного положения. Прикусываю губу. Сейчас Стелла для меня, как запретный плод. И хочется, и колется.

Сажусь за руль, уезжаю. В городе из-за пробок провожу больше времени, чем планировал, поэтому возвращался к дому Стеллы около полуночи. Зато все, что ранее планировал, все сделал.

Вытаскиваю из машины большой букет нежно персиковых роз без шипов, перевязанных лентой, захлопываю дверь. Дом освещается по углам и крыльцо. Поднимаю глаза на второй этаж, вижу в окне силуэт, который тут же исчезает, только занавески шевельнулись от колебания воздуха. Усмехаюсь, качая головой. Ждала меня.

В доме полнейшая тишина, даже звуки, типичные для жизни загородом, стихли. Гена и Галина Ивановна уже ушли в гостевой домик за главным домом. В общем я и Стелла были одни, и пиздец, как это будоражило кровь. И я хотел её до ломоты в теле. Мне никто не нужен был кроме неё. Чего лукавить, с нашей единственной ночи у меня никого не было. Почему? Потому что не хотел видеть другую, притрагиваться к чужому телу, давать ей что-то от себя, тратить свою энергию на тупую физиологию. К проституткам, случайным связям у меня была врожденная брезгливость. До женитьбы и после встречался с вдовой, но тайком и под покровом ночи, чтобы никто о наших отношениях не узнал. После ночи со Стеллой мы расстались без каких-либо претензий друг к другу, остались в хороших приятельских отношениях. Эта женщина могла спокойно прийти в мой дом и попросить о помощи, и я ей бы не отказал.

Что касается Стеллы, я долго себя сдерживал, возводил между нами барьеры, полностью погружался в проблемы, дела, во что угодно, что хоть на какое-то время занимало мысли. Ночью было сложно, воображал невесть что с яркими картинками в главных ролях Стеллы и меня. Самоудовлетворение оставляло привкус разочарования.

Замираю перед дверью. Взрослый мужик, а волнуюсь, как мальчишка. И черт побрал, мне это волнение нравится. Нравится знать, что причина моей ненормальности для родни и друзей в Грозном скрывается за дверью. Я знаю, что ничего против её воли не сделаю, даже если мне потом мучатся.

Смотрю на часы, полночь. Тереблю цветы, приоткрываю дверь без стука и замираю на пороге. Она стоит возле кровати на фоне окна. Полумрак загадочности не позволяет чётко её рассмотреть, побуждает зайти в комнату.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Спальня освещается мягким неярким светом ленточных лампочек по периметру. Сглатываю, жадно скользя взглядом по телу Стеллы, облаченное в какое-то кружевное тряпье. Она теребит свои пальцы перед собой, смотрит на меня сквозь ресницы, ее светлые волосы перекинуты на одно плечо, открывая с другой стороны ушко с золотой сережкой с бриллиантом в виде капли и тонкую шею.

Мне хватит сил сдержаться! — мысленно себе напоминаю, если вдруг это просто ее ночное одеяние. И блять, если она в таком спит каждую ночь, я сойду с ума теперь, зная, в чем она спит. Тело наливается какой-то свинцовой тяжестью возбуждения, от которого ломит не только в висках, но и в паху.

— С днем рождения! — голос звучит хрипло, низко, Стелла вздрагивает, а мои глаза замирают на напрягших сосках, выступающие через кружево. С огромным усилием поднимаю взгляд, голубые глаза сияют от предвкушения. Черт! Черт!

— Какие красивые! — её голос звучит не лучше моего, облизывает губы, взволнованно дышит, грудь поднимается и опускается в такт её дыхания. Кажется, другого намека и не надо.

В какой момент цветы оказываются на полу, а я сжимаю податливое тело Стеллы, алчно завладев её вкусным ртом — не понял. Она с радостью принимает все, что даю, больше, чем требую, отдает мне.

Нетерпеливо целую её лицо, удерживая на весу миниатюрную фигурку, подрагивая от её невинных ласк. Целую линию подбородка, пробую на вкус её кожу языком, засасываю, ставя первое собственное клеймо на нежной коже. С её губ срывает глухой стон, вжимается в меня, бездумно потираясь бёдрами об мои бедра.

Из горла вырывается животный рык, нагибаюсь к её грудям, прикусываю сосок через ткань, рукой тереблю другой между пальцев, слегка кручу, оттягиваю. Стелла не стесняется, тихо постанывая, обхватывает мою голову, то ли хочет прижать сильнее, то ли оттолкнуть — не ясно, но продолжаю ласкать её груди то языком, то руками.