Эгоист

У него до сих пор болела рана на правом плече, а теперь к ней добавилась еще и эта неприятность, но, стараясь не замечать неудобства, Уильям протянул ей руку.

— Осторожно, не испачкайся.

Ее глаза вдруг потемнели.

— Думаешь, это меня остановит?

У него перехватило в горле. Господи, Шарлотта! Он совершенно определенно не заслуживал ее.

Стараясь сохранить присутствие духа, Шарлотта стянула перчатки и повернула его руку так, чтобы разглядеть рану. Она проходила под плечом, под раненым плечом, вдруг с болью подумала Шарлотта, которое еще не зажило, и теперь вот это! Длинный, глубокий порез, из которого продолжала сочиться кровь. Слои одежды были слишком толстыми, да и бархатная ткань натянулась так, что было сложно что-то разглядеть. Ему нужно было снять всю верхнюю одежду, чтобы она смогла добраться до его раны.

Снова кровь. Снова она видела то, что могло свести ее с ума.

— Боже правый, кто это сделал? — прошептала она, начиная бледнеть.

Уильям покачал головой.

— Неважно.

Она с упреком посмотрела на него.

— Уже второй раз кто-то пытается навредить тебе. Только не говори, что это совпадение.

Боже, она не должна была быть такой умной! — с щемящим восхищением подумал Уильям.

— Шарлотта…

— Нужно остановить кровь.

Она полезла в свой ридикюль за платком, но он вновь, как в ту ночь, стянул шейный платок и протянул ей.

— Вот, возьми это.

Снова ее глаза потемнели, отражая воспоминания о той ночи, когда он сделал почти то же самое.

Сглотнув, Шарлотта взяла платок, уже привычным движением скрутила и прижала к его руке. Уильям поморщился, но закрыл глаза. У него на лбу выступила испарина.

Не сдержавшись, Шарлотта подняла свободную руку и, наконец, откинула назад темную прядь, падавшую ему на лоб.

— Куда мы едем? — тихо спросила она, чувствуя, как сжимается сердце при взгляде на его бледное лицо.

— Ко мне домой.

Шарлотта нахмурилась.

— Не в Холбрук-хаус.

Он покачал головой.

— Разумеется, нет.

Она испытала облегчение, потому что… хотела сама позаботиться о нем. Без свидетелей.

Оставшийся путь они проделали в молчании. Рана хоть и продолжала кровоточить, внушая ей ужас, но на этот раз он не терял сознание, как бывало в прошлый раз. И все равно ей было страшно так же, как в ту ночь.

Шарлотта едва вытерпела двадцатиминутный путь, а когда карета остановилась, Уильям сам вышел и помог выйти ей. Беспокойство за него охватило ее так сильно, что Шарлотта едва заметила Нэнси, семенившую рядом. Она не заметила и большой дом, в который вошла, большой холл, в котором оказалась. Ей нестерпимо хотелось посадить Уильяма на что-то и заняться его раной.

И словно поняв это, он взял ее за руку, и что-то сказав высокому мужчине, который открыл дверь, кивнув так же на ее горничную, Уильям потянул Шарлотту за собой к лестнице, потом повел по длинному коридору, завел в большую комнату, залитую солнцем и закрыл дверь.

Яркие лучи лились из высоких окон, освещая огромную спальню с тяжелой позолоченной мебелью и стоявшая перед мраморным камином необъятных размеров кровать с высоким столбиками, на которых был подвязан тонкими шнурками бархатный балдахин.

Это была его спальня!

Шарлотту охватила легкая дрожь. Она с отчаянием пыталась справиться с собой, чтобы сосредоточиться на главном, но, обернувшись и оглядевшись, она заметила… разбросанные бумаги по всей поверхности кровати, исписанные вдоль и поперек. Как будто кто-то здесь долго и усиленно работал. Удивительно, но она никогда не думала об Уильяме, как о человеке, способном кропотливо сидеть над бумагами, слишком часто видя его в другом образе. Но… его комната не выглядело, как логово распутника, который каждый вечер забирал с балов разнообразных женщин, а походило на строгое, даже слега необитаемое место, где… можно было просто отдохнуть. И поработать.

Удивленная этим открытием, она медленно повернулась к нему. Уильям неподвижно стоял у порога, прислонившись спиной к двери. У нее перехватило дыхание, когда его тяжелый, пристальный взгляд остановился на ней. И снова ее посетила мысль о том, что она не до конца знала его. Не знала, какую боль он таит в себе, виня себя не только за ссору с отцом, но даже в его смерти. Не знала, что он мог быть внимательным, что просто приходил к ней, чтобы узнать, как она поживает после вчерашнего… глупого поступка. Ее поразила еще одна мысль, которая до этого мгновения не посещала ее прежде: после смерит графа Уильям должен был вести дела семьи и делал это самостоятельно без посторонней помощи. И Шарлотта знала, что у его семьи нет ни долгов, ни каких бы то ни было затруднений. Он не промотал деньги отца, заботился о сестрах и матери, и…

И кажется, если она еще секунду будет думать об этом, она навсегда лишится своего сердца.

Шарлотта с трудом справилась со своим волнением, отошла от него и тихо попросила:

— Сними… с себя сюртук.