Эгоист

Кристофер резко поворачивает меня к себе. Резко, властно, жадно целует. Словно я сосуд, полный влаги, а он – путник, бредущий по иссушенной пустыне. И только я могу спасти его от мучительной смерти.

Я понимаю, что сейчас он не отпустит меня ни за какие блага мира. Задыхаюсь от его напора и рвущегося наружу желания обладать мной. Оттолкнуть, вырваться, убежать – но я не делаю ничего из этого. Я плавлюсь в крепких объятиях Кристофера, поддаюсь его напору и вовлекаюсь в этот безумный поцелуй.

Не хочу ничего сейчас помнить: ни наших стычек, ни грубых слов, ни того, что это мой сводный брат. Хочу только одного – чтобы этот мужчина властвовал надо мной бесконечно долго.

И вдруг мозг пронзает осознание: он не остановится на поцелуе, он хочет взять меня… прямо здесь и прямо сейчас.

Это отрезвляет меня, пусть и не до конца. Но достаточно для того, чтобы упереть ладони в его грудь и предпринять слабую попытку прекратить все это.

Кристофер разрывает поцелуй, отстраняется. Я делаю шаг назад и натыкаюсь на стойку бара. Ноги дрожат, колени слабеют.

Он качает головой, не верит, что я хочу уйти. Да я и сама не верю, что у меня хватит сил прекратить это безумие. Но паника придает сил. Я понимаю, что единственное мое спасение – в бегстве. Неважно куда, главное – подальше от Криса и того пламени, что сейчас полыхает в его глазах.

И вот я уже бегу по бесконечным коридорам, распахиваю дверь своей комнаты и с шумом захлопываю ее за собой.

Глава 9

Я приняла душ и легла спать. Но и после этого долго ворочалась, пытаясь уснуть.

Больше всего меня удивляло и шокировало не поведение Криса – в конце концов, я изначально чувствовала исходящую от него опасность. Неприятным сюрпризом стала моя собственная реакция. В какой-то момент я сама его захотела. Жадно, исступленно, безумно… Так, что готова была забыть про все приличия – вообще про все на свете. Отдаться ему прямо там.

Почему тело так подвело меня? Что в этом наглеце такого, что заставило мою волю ослабнуть, а сердце биться сильнее? Я не могла понять… Но выяснить это просто необходимо. Хотя бы для того, чтобы успешно противостоять ему. В этом я была уверена: сдаться Кристоферу значит окончательно потерять себя, погибнуть. А я этого допустить не могу.

Наконец тяжелый, липкий сон овладел мной. Он накрыл меня, словно душное одеяло.

⁂

Будильника я не услышала и, проснувшись окончательно, поняла, что безнадежно опаздываю на занятия.

Сборы второпях, пара глотков горячего кофе – и вот мое тело на лекции, в то время как душа и разум очень далеки отсюда…

Лекция длилась второй час, но я не записала в тетради и пары строк. Вместо ровных рядов цифр я видела перед собой лицо сводного брата, искаженное страстью, и никак не могла оттолкнуть от себя это видение.

Это было странное ощущение двойственности. Разум корил меня за каждый мой шаг.

«Ты все делаешь неправильно. Тебе надо было бежать сразу, как только в комнату вошел Кристофер. Зачем ты слушала его развратные речи? Ведь прекрасно знаешь, что он за человек. Это его суть – быть охотником. Тебе нравится быть жертвой?» – ядовито пытал меня разум.

Я соглашалась с каждым приведенным доводом, но в то же время все они казались какими-то блеклыми на фоне того, что я ощутила впервые в своей жизни. Стоило вспомнить пристальный взгляд Кристофера, жар его крепкого тела в миллиметре от своего, его рвущееся наружу желание обладать мной – и все остальное растворялось и исчезало в моем сознании.

– Софи, лекция уже закончилась! – ко мне шумной стайкой подлетела Кэтти с подругами.

Я вздрогнула: на какой-то момент просто позабыла, что в мире существует кто-то еще, кроме меня и Криса. Но окружающие требовали внимания. Особенно учитывая, что я невольно нарушила их планы…

– Мы так ждали тебя и Кристофера, почему вас не было? Эбигейл расстроилась… она даже ушла раньше, когда поняла, что Кристофера не будет, – Кэтти говорила все это дружелюбно, но что-то в ее облике подсказывало, что она напряжена и встревожена.

Я не успела ничего ответить подруге, как передо мной появилась сама Эбигейл. Она, в отличие от Кэтти, просто светилась приторной добротой и лаской. Вот только я чувствовала, что под этой милой маской прячется ядовитое жало. Напоенное смертельной отравой, оно могло вонзиться в меня в любой момент.

– Милая наша Софи! Ну куда, куда ты подевалась? Уж не заболела ли? – она с заботой вгляделась в мое лицо. – Жаль, что вас не было с нами в кино.

– Извини… так вышло.

Я вовсе не чувствовала себя виноватой. Но под взглядом Эбигейл мне было как-то неуютно. И она словно почувствовала, что ее раскусили. Фальшивая ласковая улыбка слетела с лица, оно сделалось жестким, неприятным. Казалось, даже безупречная красота стала не такой уж и безупречной.

– Послезавтра у меня вечеринка. Родителей не будет, и особняк в нашем распоряжении… Я очень надеюсь, что в этот раз увижу там и тебя, и Кристофера. Не разочаруй меня! – отчеканила Эбигейл, затем развернулась так резко, что кончики ее волос хлестнули меня по лицу, и вышла из аудитории вместе со своей свитой.