Эгоизм щедрости. Исследование о бессознательном в экономике

Как уже было сказано, выводы доктора Фрейда не во всём совпадают с выводами научного эксперимента выше и расходятся в одном принципиальном вопросе. У Фрейда получается, что навязчивые повторения и посттравматические сновидения непременно причиняют страдания, они мучают. Эксперимент С. Парк показывает некоторую активацию нейронов счастья в мозгу человека, когда он проявляет щедрость, то есть, тоже что-то теряет, отдаёт. Заблуждение Фрейда, судя по всему, связано с тем, что он объясняет происхождение невроза воздействием внешней среды, и травматический опыт так или иначе является результатом травматического и внезапного воздействия этой внешней среды на человека. Внезапность по Фрейду здесь представляет как раз то, от чего человек пытается защититься при помощи невротических навязчивых повторений. Страхом он защищается от испуга, то есть, пытается предупредить внезапность испуга, сделать его ожидаемым, лишить его внезапности. Но, если следовать новейшим научным экспериментам, то мы должны признать скорее правоту ранней фрейдовской теории невроза, что невроз всё-таки даёт удовлетворение желаний в чём-то приятном. Стремление к смерти в таком случае не будет уже никак зависеть от внешнего травматического опыта, оно будет дано уже само по себе, от рождения, и от рождения же оно будет уникальным, то есть, эгоистическим. Но именно из-за эгоистичности этого влечения человек не может в любой момент удовлетворить его. Если мы вспомним, что писали античные стоики, например, Сенека, то увидим у них такие слова: «Нам открыто множество ворот, ведущих на свободу» (Письма, 12.10); «из самого жестокого рабства всегда открыт путь к свободе». «Оглянись: куда ни взглянешь, всюду конец твоим несчастьям. Видишь вон тот обрыв? С него спускаются к свободе. Видишь это море, эту речку, этот колодец? Там на дне сидит свобода. Видишь это дерево? Ничего, что оно полузасохшее, больное, невысокое: с каждого сука свисает свобода. Посмотри на свою глотку, шею, сердце: все это дороги, по которым можно убежать из рабства… Ты спрашиваешь, какой леще путь ведёт к свободе? Да любая жила в твоем теле!».

Выходит, Сенека не учитывал, что стремление к смерти является эгоистическим, и каждый человек хочет покончить с собой уникальным способом. Стало быть, из всего широкого перечня «путей к свободе» у Сенеки каждый человек может выбрать какой-то один способ, да и то, тот будет только очень отдалённо приближать его к его бессознательному желанию. А раз так, то, как учит доктор Фрейд, психика должна пытаться удовлетворить это желание в завуалированной форме, то есть, как он выражался, сублимировать его. Бессознательную щедрость можно рассматривать, как такую вот сублимацию влечения к смерти, дарение – это отнятие чего-то от себя, возможно, какой-то важной своей части. И если осознанную щедрость ещё можно рассматривать как пожертвование на пользу других, то бессознательная щедрость, приходящая внезапно, времени прихода которой человек может вовсе не знать, никак не может быть жертвой ради пользы других, никак не может быть альтруизмом. Это именно эгоистическая щедрость, это невротическое удовлетворение влечения к смерти. Если я жертвую чем-то, то делаю это исключительно ради активации нейронов счастья в своём мозгу, а не ради других людей, то есть, это всё равно эгоизм, присвоение чего-то здесь не является самоцелью, а является лишь средством для дарения. Физиологически активацию нейронов счастья можно объяснить некоторым внутренним торжеством организма над смертью. Ведь получается, что таким способом он как бы обманул собственное влечение к смерти, сублимировал его и остался жив. И всё это: влечение к смерти, его сублимация в невротическую щедрость и чувство удовлетворения от этой щедрости происходит совершенно бессознательно, а, стало быть, может быть присуще и животным. Это объясняет щедрость в поведении животных, обнаруженную в экспериментах Франса Вааля. Один раз, возможно, случайно пережив такую сублимацию, и испытав ощущение счастья от неё, организм бессознательно будет стремиться снова и снова повторить условия, в которых он находился, испытывая счастье. Едва ли живая особь будет от этого отдавать себе отчёт в том, в какой опасной близости от смерти она находилась, когда испытывала такое счастье. Кто знает, что испытывает антилопа за секунду до того, как её горло бывает разорвано когтями хищника? Возможно, она испытывает триумф от того, что в который раз убегает от опасности.