Егор. Биографический роман. Книжка для смышленых людей от десяти до шестнадцати лет

«Записка настолько заинтересовала Горбачева, что он зачитал ее в начале очередного заседания Политбюро, в повестке которого этот вопрос даже не стоял. Два часа длилось обсуждение… никто не мог вспомнить, когда вообще Политбюро обсуждало проблемы финансов, бюджета».

(Так и подмывает воскликнуть: «Ишь какие нежные!..»)

«…Горбачев провел беспрецедентное решение поручить правительству пересмотреть только что утвержденный бюджет на 1989 год с целью сокращения дефицита. Предотвратить катастрофу можно было только ценой одновременного принятия нескольких непривычных решений. Надо было резко сократить военные расходы…» – и сделать еще несколько важных шагов.

«Правительство не решилось ни на один из этих шагов. Был утвержден список второстепенных мероприятий, позволивших наскрести – скорее всего, на бумаге – экономию на сумму 27 миллиардов рублей. Между тем председатель Госплана и член Политбюро Юрий Маслюков опубликовал в “Правде” статью, в которой утверждал, что первоначально утвержденный на 1989 год бюджет предусматривал дефицит на 127 миллиардов рублей».

Иными словами, страна катилась к обвальной инфляции. При этом – «даже перед лицом неизбежной катастрофы, о которой было осведомлено всё Политбюро во главе с Горбачевым, наш “Титаник” не мог уйти от столкновения с айсбергом…Я не раз вспоминал этот эпизод позднее, когда Гайдара обвиняли во всех смертных грехах, считая его виновником экономических и социальных потрясений 1992 года. Между тем в записке Горбачеву в декабре 1988 года Гайдар предупреждал, что именно эти самые бедствия произойдут, если не принять немедленных мер. Большинство населения страны не понимало, что происходит, и правительство ничего не объясняло людям, да и само вряд ли осознавало всю серьезность ситуации и неизбежность срочного перехода к рыночным отношениям.

Когда финансовая катастрофа состоялась, многие сочли первопричиной своих несчастий рыночные реформы, хотя истинная причина состояла в их запаздывании» (О. Лацис, 2001).

2. Последние смертельные вздохи советской эпохи

Национальный вопрос, оставшийся от прошлого, в Советском Союзе успешно решен.

XXVII съезд КПСС, 6 марта 1986 г.

Есть такое выражение – «национальный вопрос». «Вопрос» – значит, что-то спрашивают. Так вот – спрашивают: какие там у вас в стране отношения между людьми разных национальностей? И еще – а как эти разные национальности относятся к вашей общей для них всех власти?

Везде – по-разному. И что уж можно точно сказать, почти везде – этот вопрос не простой. И ответ на него – сложен. Так уж повелось в мире, что люди особенно болезненно реагируют, когда их преследуют, оскорбляют, наказывают не за их личные провинности, а за кровь, которая течет в их жилах.

Советская власть всегда уверяла себя и других, что здесь у нее проблем нет.

Михаил Горбачев в этом отношении не стал исключением. Он «в первые годы своего правления не осознавал, какой взрывной потенциал заложен в межнациональных отношениях, верил, – писал Гайдар в 2006 году в книге «Гибель империи», – что национальный вопрос в СССР решен».

Но он не был решен – просто подавлен силой. Но подавление вместо решения – всегда дело временное. Навсегда – не получается.

За советские десятилетия, когда власть держалась насилием, накопилось много обид.

Среди них – и кровных.

И даже – кровавых.

В начале 1930-х годов с территории Белоруссии и Украины депортировано немало поляков. А из Ленинградской области – финнов. В августе 1934 года приказом НКВД (разумеется, секретным) предписано постепенно увольнять, а также снимать с руководящих должностей советских немцев, корейцев, финнов, литовцев, латышей и поляков (а давно ли «красные» латыши и поляки были опорой советского режима и охотно рекрутировались в ряды ЧЕКА, ГПУ и затем НКВД – как Петерс или Дзержинский?..).

Намечена и вторая группа «враждебных» национальностей, за которыми заводской администрации предлагалось «следить»: евреи, армяне, крымские татары, чеченцы, ингуши, осетины…

А Узбекистан во время переписи 1939 года протестовал, например, против включения в число таджиков (жителей Узбекистана) других – малых – национальностей. То есть против цифр, дающих увеличение в этой республике численности таджиков.

Рванул же этот протест только через полвека – в кровавых конфликтах между узбеками и таджиками.

Если нет демократических традиций (а откуда было им взяться при советской власти, все решавшей за всех?) – проще всего сыграть на национальных обидах. Нужно, например, только убедить себя и других, что репрессировала вас не советская власть, а – русские. Сделать это нетрудно – ведь на высоких партийных и государственных постах в основном – русские…