Егор Гайдар

Однако у этой, вполне здравой и морально вполне обоснованной позиции было одно внутреннее противоречие. Приватизация внезапно замерших заводов и других важных экономических ресурсов открывала широкие перспективы перед людьми, скажем так, с чересчур активной жизненной позицией. Морально не очень устойчивых и в смутную эпоху смены формаций не сильно законопослушных. Проще говоря, она открывала дорогу перед разного рода жуликами и авантюристами.

О том, как он впервые столкнулся с этим явлением, рассказывает писатель Вячеслав Недошивин, в те годы пресс-атташе госсекретаря России Геннадия Бурбулиса:

«Я помню, не буду называть фамилию… но ко мне из “Комсомолки” приходили некоторые люди, с такими предложениями: что вот нельзя ли как-нибудь сделать так, чтобы в Амурской области часть лесов могла забрать вот такая-то компания? То есть это “Комсомолка”, это журналисты, это ребята, с которыми я вырос, жил и так далее, и много лет работал. Но, тем не менее, возникла ситуация, когда можно было что-то урвать, что-то наклонить под себя, каким-то образом заработать, какие-то устроить левые дела, и так далее, и они втянулись в эту игру».

Если на уровне пресс-секретаря Бурбулиса интересовались амурскими лесами, на уровне первого вице-премьера Гайдара интересовались вообще-то всем на свете:

«Вокруг правительства всегда вьется колоссальное количество авантюристов, предлагающих множество на первый взгляд завлекательных проектов, – писал он. – Нередко их лоббистами выступают и ответственные люди, как правило, мало разбирающиеся в сути дела.

Всякий раз, когда слышу о том, что та или другая неизвестная фирма собирается предоставить заем на 5—10–15 миллиардов долларов, убежден – речь идет об авантюристах. Суть интриги предельно проста: никто, разумеется, не собирается предоставлять такие деньги, но, получив бумагу с правительственными гарантиями, ловкий проходимец может довольно долго по-крупному разыгрывать роль Остапа Бендера и получать гешефты, путешествуя по планете в качестве уполномоченного российского, молдавского, киргизского или какого угодно другого правительства.

С фирмой “Ди Пи” был как раз один из таких случаев. Ее очень настойчиво лоббировал один из народных депутатов, обвиняя Минфин в косности и консерватизме. Фирма предлагала предоставить российскому правительству кредит на весьма выгодных условиях. Учитывая масштабы давления, поручил Леониду Григорьеву, председателю Комитета по иностранным инвестициям, разобраться с этой фирмой. К моему удивлению, он довольно быстро представил мне проект решения правительства, одобряющего такое сотрудничество. Впоследствии, выясняя, как это могло случиться, понял – его просто обвели вокруг пальца, убедили, что решение мной уже принято, а за ним только техническое оформление документов. На всякий случай я продиктовал крайне осторожный вариант распоряжения: мы готовы принять предложение фирмы, если она предоставит соответствующие средства и они будут зачислены на счет Минфина. Если нет – никаких отношений быть не может. Как я и полагал, денег этих мы не увидели, зато получили еще один хороший урок. В дальнейшем подобного рода бумаги отфутболивал без тени сомнения.

…Однажды вечером, после совещания премьеров СНГ и последовавшего за ним дружеского ужина, ко мне подошел один из руководителей правительства соседней страны, отвел в сторонку, завел разговор о необходимости развития взаимовыгодного сотрудничества, потом мягко упомянул о возможности учета при этом моих личных интересов. Поблагодарив за желание развивать экономические связи, я сделал вид, что не понял прозрачного намека, но после этого стал относиться к любым контрактам, связанным с этой страной, с особым вниманием и осторожностью».

Особая осторожность к вещам такого рода – это, конечно, про него. Хороший пример про эту самую «осторожность» вспоминает Андрей Нечаев:

«Егор был всегда настолько щепетилен, что однажды с ним на моих глазах случился комический эпизод. Мы вдвоем что-то обсуждали у него в кабинете. Приходит помощник Гайдара Коля Головнин и говорит: “Егор Тимурович, вам тут из Якутии шапочку прислали, куда положить?” Егор даже побагровел и просто заорал, чего с ним почти никогда не случалось: “Какую к черту шапочку! Немедленно отправьте обратно”. Николай смущенно вытащил из-за спины старую вязаную лыжную шапочку – типичное изделие советской легкой промышленности 50—60-х годов. Оказалось, что не отличавшийся пышной шевелюрой Гайдар взял ее в командировку в Якутск на случай холода, в гостинице ночью и забыл. Заботливые хозяева решили вернуть головной убор вице-премьера».

Есть подобный эпизод и в воспоминаниях Бориса Немцова – это был эпизод с решением вопроса подъема Чебоксарского водохранилища, против чего выступало руководство Нижнего Новгорода, опасаясь затопления города и заболачивания Волги. На совещании у премьера Егор, который быстро и жестко вел совещание, выслушав аргументы участников, коротко и категорично подвел его итоги: «Водохранилище поднимать не будем. Решение принято».