Егор Гайдар

Молодой журналист, совсем еще юная девушка Вероника Куцылло работала в то время в отделе политики газеты «Коммерсант» парламентским корреспондентом. На заседания Верховного Совета ходила как на работу. Хасбулатова, всех его заместителей и помощников хорошо знала лично. Услышав речь Ельцина по телевизору и прочитав указ № 1400, она немедленно рванула в Белый дом. Все ее симпатии были на стороне «демократов», президентской власти, Ельцина и Гайдара. Про Хасбулатова, Руцкого и т. д. все она прекрасно понимала. Но решила стать очевидцем, свидетелем, все записывать, фиксировать и писать в газету полноценные репортажи с места событий. Позднее вышла книга Куцылло «Записки из Белого дома», где она подробно описывает те дни. Она проводила там все время, лишь изредка вырываясь домой поспать и принять душ – пока было можно.

Потом стало уже нельзя. Оцепление захлопнулось.

Все, что творилось внутри Белого дома, она описывает в мельчайших деталях. Уже тогда, с самого первого дня «защитники» Белого дома поразили воображение Вероники – да, странный тут собрался народ.

«По старой памяти мы решаем пройтись по коридорам. С фонариком это не так страшно, как в темноте, да и, кроме как на углах коридоров, люди практически не попадаются. Впрочем, я, кажется, поспешила. В коридоре по пути к кабинету Пересадченко (помощник Хасбулатова. – А. К., Б. М.) мы с ужасом натыкаемся на десяток людей с автоматами, притаившихся у стенок. Что, уже? – до тех пор, пока… очень настоятельно не посоветовали “светить вниз”, я успеваю разглядеть не фашистский камуфляж или разностилье добровольцев, а настоящую форму десантников. Мы замираем, но ничего не происходит. – “Нельзя пройти, да?” Кто-то – в темноте, не видно кто, отвечает довольно добродушно: “Почему нельзя? Можно”. Помедлив, мы протискиваемся между ними и, оглядываясь, идем дальше. Наверное, это все-таки еще не ельцинская группа захвата, а руцковские приднестровцы, днем скрывающиеся по кабинетам. И тайно проникать в Белый дом пока никто не собирается… Перед самим отсеком Руцкого тоже охрана, но она сидит, развалясь в креслах. Это привычные фашисты – сборный камуфляж, красные нашивки…»

Оцепление и даже колючая проволока, которую развернули вокруг возникших баррикад, и вообще по периметру Белого дома – увы, не помогли решить главный вопрос: с оружием.

У Белого дома была официальная охрана – полк милиции, который подчинялся только руководству Верховного Совета. Полк был вооружен не только пистолетами – в подвалах хранились несколько сотен автоматов в оружейных ящиках. И в какой-то момент их начали раздавать всем «защитникам». Полк милиции журналисты порой сгоряча называли «хасбулатовской гвардией», однако это были обычные милиционеры, никто из них в дальнейшем не принял участия в боевых столкновениях. Воевать они явно не хотели.

Но не полк милиции и не эти «табельные» автоматы представляли главную угрозу. В Белом доме начали скапливаться так называемые «приднестровцы» и представители других горячих точек бывшего СССР – это были бывшие военные, то есть уже тогда появившиеся «добровольцы», которые принимали участие в национальных конфликтах, воевавшие за «Советский Союз» в Приднестровье, Карабахе, Абхазии. Были и представители офицерских организаций, «казаки», националисты, которых чаще называли просто «фашистами» – молодые ребята из организации А. Баркашова «Русское национальное единство», прошедшие обучение в военных лагерях и тоже вооруженные.

Напряжение росло с каждым днем. Руководители Белого дома транслировали это растущее напряжение в массы своих сторонников.

Руслан Хасбулатов говорил в эти дни на пресс-конференции:

«…Если мы не сумеем справиться, то немедленно вступит в действие парламентский центр в одном из городов страны… Я не вижу возможностей для компромисса с государственными преступниками… Никаких ельцинских вариантов мы принимать не вправе. Этот человек не владеет ни головой, ни рукой. Это невольник, заложник… Идет процесс перехода частей на нашу сторону… Вполне могут быть и новые жертвы. Вся кровь ложится на президента. Вся кровь, независимо от конкретных исполнителей, ляжет на этих проходимцев… Черномырдин оказался беспомощным человеком, безвольным человеком… Мы подавим этот путч, сомнений быть не может».

А в кулуарах шли еще более откровенные разговоры.

Андрей Федоров, советник Руцкого:

«– А что же у нас все-таки со штурмом?

– Со штурмом? Знаете, ребята, без цитирования, но я вам скажу: у нас есть вещи, которые позволят выбить их штаб в гостинице “Мир” вместе с этажом.

– Это что же, “земля-воздух”?

– Нет. “Земля-земля” – “поверхность-поверхность”».

Журналисты, в том числе журналисты иностранных агентств, которые почти безвылазно находились внутри Белого дома и вели оттуда свои репортажи, прекрасно понимали, чем может кончиться это противостояние, когда внутри Белого дома растут психоз, страх, нервное напряжение. Они пытались донести эту тревогу до представителей власти.

Ощущение возможной кровавой развязки не оставляло журналистов.