Егор Гайдар

«Уже перед объективом телекамеры попросил на минутку оставить меня в студии одного. Как-то вдруг схлынула горячка и навалилась на душу тревога за тех, кого вот сейчас позову из тихих квартир на московские улицы. Нетрудно понять, какую страшную ответственность за их жизни беру на себя. И все же выхода нет. Много раз перечитывая документы и мемуары о 1917 годе, ловил себя на мысли о том, что не понимаю, как могли десятки тысяч интеллигентных, честнейших петербуржцев, в том числе многие офицеры, так легко позволить захватить власть не слишком большой группе экстремистов? Почему все ждали спасения от кого-то другого: от Временного правительства, Керенского, Корнилова, Краснова? Чем все это кончилось, известно. Наверное, эта мысль – главное, что перевешивает все сомнения и колебания. И потому выступаю без колебаний, с сознанием полной своей правоты».

Вот что сказал Гайдар в эту ночь:

«Те, кто избрал путь вооруженной конфронтации, готовы перейти реку крови, чтобы сохранить власть, чтобы восстановить старый тоталитарный режим и снова забрать у нас нашу свободу… Сегодня мы не можем перекладывать ответственность за будущее демократии, за будущее России и за будущее нашей свободы только на милицию, Министерство внутренних дел и так называемые силовые структуры. Сегодня должен сказать свое слово народ России, должны сказать свое слово москвичи и все те, кого заботят свобода нашей страны и ее демократическое будущее.

Мы призываем всех, кто готов поддержать российскую демократию в этот трудный момент, прийти ей на помощь, собраться возле здания Моссовета и встать всем вместе на защиту нашего будущего и будущего наших детей, не позволить, чтобы наша страна вновь превратилась в огромный концентрационный лагерь на грядущие десятилетия».

«Мои силовые структуры включали трех охранников, причем шеф моей охраны, только что назначенный, сбежал 3-го числа» – так Гайдар потом отвечал на вопрос о том, был ли у него в дни противостояния с парламентом «контроль над силовыми структурами».

Он говорил в студии спокойно, даже задумчиво:

«Мы надеялись, что удастся избежать вовлечения граждан в это противостояние. Вместе с тем, к сожалению, ситуация продолжает обостряться. У “Останкино” идет бой, противоположная сторона применяет гранатомет, тяжелый пулемет; пытаются захватить узлы связи, средства массовой информации, добиться силового установления контроля в городе. Правительство предпринимает усилия с тем, чтобы подтянуть силы, необходимые для того, чтобы остановить успех реваншистов. Но надо сказать честно: сегодня вечером нам нужна поддержка.

Наше будущее в наших руках. Если мы его проиграем, нам не на кого будет пенять, кроме как на нас самих… Я верю в наше мужество, я верю в здравый смысл нашего общества, верю в то, что мы просто не можем сегодня проиграть».

У Моссовета еще раньше стали собраться люди. Вдохновленные призывом Гайдара, они начали прибывать на Тверскую, 13.

Итак, что же это за место – «у Моссовета»?

Почему было выбрано именно оно?

…В 1918 году памятник генералу Скобелеву, воздвигнутый еще в ХIХ веке, был снесен, и на его месте появилась Свобода – монумент, чем-то отдаленно напоминающий американскую статую Свободы, – женщина с поднятой рукой, символизирующая освобождение человечества от буржуазного гнета.

Место для Свободы (ставшей, кстати, официальным символом Москвы на долгие годы) было выбрано не случайно. На месте памятника Скобелеву, а потом – Свободе долгие годы стояла московская гауптвахта, знаменитое место, куда начиная аж с XVIII века отправляли арестованных – в том числе политических. По традиции гауптвахта в европейских городах возникала неподалеку от центра городской власти – в данном случае она стояла на Тверской прямо под окнами генерал-губернаторского дома, тоже постройки XVIII века, позднее, уже в сталинские годы, превратившегося в Моссовет, с надстроенными этажами и огромным советским гербом на фасаде.

Здесь же, на площади у Моссовета, в 80-е годы XIX века состоялось самое знаменитое и массовое выступление московских студентов против полиции (так называемая «битва при Берлине», вошедшая в московский фольклор; «Берлином» звалась гостиница, затем также надстроенная и превратившаяся в помпезный сталинский дом с рестораном «Арагви» на первом этаже). Студенты собирались отбить у полиции своих товарищей, зачинщиков беспорядков, которых препровождали как раз в эту самую гауптвахту. В 1947-м на месте монумента московской Свободе возник стоящий и ныне памятник основателю Москвы – Юрию Долгорукому.

Однако «гений места» не мог испариться бесследно – свобода витает в нем в качестве исторического духа, даже, может быть, привидения. Ни державный Кремль (а отсюда до него рукой подать), ни дома на бывшей улице Горького, населенные советской элитой – артистами, музыкантами, академиками и генералами, ни помпезный Моссовет не смогли его уничтожить.