Егор Гайдар

«Потом… – продолжает Лацис, – были несколько месяцев лихорадочных встреч с бесконечными спорами: у Лена, у Тимура в городской квартире, у Егора Яковлева. К нам присоединись еще Геннадий Лисичкин (экономический публицист, получивший известность благодаря статьям в «Новом мире» Александра Твардовского. – А. К., Б. М.) и Георгий Куницын. Куницына, недавнего большого начальника в ЦК (до 1966 года он был заместителем заведующего отделом культуры ЦК КПСС. – А. К., Б. М.), мы рассматривали как авторитетного эксперта по партийному аппарату. И однажды кто-то спросил его:

– Ну есть хоть что-нибудь такое, что на них действует?

“На них” – это значило на класс партийно-государственной бюрократии. Куницын ответил, не задумываясь:

– На них действует только одно: инстинкт самосохранения».

Отметим на полях – в состав «антипартийной» группы (ну а какой же еще, партия-то почти единодушно поддержала вторжение в Чехословакию) входил даже бывший сотрудник ЦК, причем в больших чинах!

…Все это, конечно, ставит перед сегодняшним читателем просто неразрешимые интеллектуальные загадки: ну как же так? Как все это уложить в голове? Ведь мы знаем сегодня, что и «известинец» Лацис (позднее сотрудник журнала «Проблемы мира и социализма», международного издания, редакция которого находилась как раз в Праге), и Егор Яковлев, тогда обозреватель «Известий», посвятивший немало лет изучению «образа Владимира Ильича Ленина», входивший в ту самую знаменитую «ленинскую группу» писателей и журналистов, которым ЦК КПСС доверял писать статьи к юбилеям и памятным датам о вожде, и Тимур Гайдар – собственный корреспондент газеты «Правда» в странах Латинской Америки и в Югославии, и уж тем более бывший сотрудник аппарата ЦК Георгий Куницын – все они плоть от плоти советской системы, как сказали бы сейчас, «советская элита».

Так почему же 1968 год и вторжение в Чехословакию они воспринимают как личную трагедию? Почему они, говоря точнее, пытаются сопротивляться?

Нет ли в этом какой-то наигранности?

В том-то и дело, что советское общество было гораздо сложнее устроено, чем мы думаем сегодня. В нем действовали гораздо более тонкие механизмы, а уж советская интеллигенция и подавно была сложным явлением. И «самостоятельно мыслящие интеллигенты-марксисты», как сформулирует это Отто Лацис уже постфактум в книге 2003 года, были важной частью этого противоречивого ландшафта, и они напряженно искали способы борьбы с наступлением, как им казалось, нового этапа сталинизма. И вот что еще довольно важно – они отнюдь не считали себя частью «партийно-государственной бюрократии». Не считал себя партийным бюрократом, конечно же, и Тимур Гайдар.

Журнал так и не появился.

Но не стоит иронически улыбаться в этом месте рассказа – далеко не все кончилось вместе с идеей журнала. Для многих история продолжилась, причем самым неожиданным образом.

Лацис начал исследовать документы по истории партии, залез в архивы; его книга «Перелом» – о том, как партия большевиков отказалась от нэпа, от экономической свободы, которая позволила стране воскреснуть после ужасов гражданской войны, о том, как задушили в корне все идеи и все практики этой «новой экономической политики», как на гребне этого удушения к власти пришел Сталин. Эту книгу он будет писать в течение ближайших трех лет, и напишет, и отдаст друзьям – тем самым, кто был на собраниях «мыслящих интеллигентов-марксистов» тогда, в 1968-м.

Эту книгу Лен Карпинский отдаст машинистке на перепечатку, та, в свою очередь, быстренько передаст ее в КГБ (типичная история тех лет), и сотрудники органов начнут «пасти» всю эту группу, следить за ней, поскольку в рукописи (не имевшей, кстати, даже авторства) было предуведомление о намерении издавать «независимый марксистский журнал».

КПСС очень ревниво тогда относилась к попыткам что-то улучшить, поменять в теории социализма. «Леваков» и «ренегатов» в рядах союзников – социалистических и коммунистических партий Западной Европы – советские газеты громили с пафосом, достойным партийных чисток 1930-х. Им доставалось куда жестче, куда тяжелее, чем даже классическим буржуазным политикам Запада. Они были хуже, чем враги, – они были неправильные друзья!

Поэтому то, что крамола несостоявшегося журнала была «марксистской» (что и следовало из рукописи Лациса), придавало слежке за этой группой еще большее значение – а ее установили сразу, после случая с машинисткой.

Слежка ничего не дала, журнала как будто и не было. «Группа» Карпинского – Лациса не оставила кагэбэшникам никаких улик – документов, воззваний, листовок, писем – просто ничего. Однако в 1972 году решено было их всех для начала пропустить через суд партийный (Комитет партийного контроля при ЦК КПСС), и пусть ответственные товарищи решат, оставаться ли им в партии или нет, а там уже и «органы» подключатся.