Эйдин (ЛП)

— Твое молозиво, должно быть, вкусное, — усмехнулся Кейн. — Посмотри на него.

Я улыбнулась.

— Я так сильно его люблю.

— Я тоже, Куколка.

— Положи его в колыбель, — проинструктировала Бранна, — и мы вытащим Эйдин из бассейна. Я хочу, чтобы она как можно скорее вытерлась и переоделась в теплую одежду. Не хочу, чтобы она подхватила какую-нибудь заразу; сейчас она очень уязвима.

Кейн начал действовать, выбираясь из родильного бассейна.

Он очень осторожно положил нашего сына в колыбель, которая стояла рядом с моей кроватью. Затем пришел за мной, и с помощью Бранны они подняли меня и вытащили из родильного бассейна. Я медленно отошла от бассейна, и поморщилась. Я могла двигаться, но это причиняло боль.

Бранна сходила и принесла таз с горячей водой, и они с Кейном вымыли меня губкой. Это заняло всего минуту, но после этого я почувствовала себя такой отдохнувшей и расслабленной рядом с Кейном, когда он обернул меня большим полотенцем и вытер насухо.

Он вытерся и переоделся в рекордно короткое время. Когда я была полностью сухой, Бранна еще раз проверила мои интимные места и сказала, что очень рада, что у меня нет разрывов после родов. Когда она разрешила, я влезла в большую пару бабушкиных трусиков, к которым была прикреплена мать всех макси-прокладок. После того, как все закончилось, я надела новую свежую свободную пижаму. Кейн дал мне резинку для волос и поддерживал меня за бедра, пока я собирала волосы в пучок на макушке.

Мне нужно было вымыть их и принять нормальный душ, так как я так и не получила желаемого, когда начались роды, но это может подождать до завтра. Прямо сейчас я чистая и совершенно измотана. Мне нужно было лечь в свою кровать, с чем мне помог Кейн, так как она была высоко от пола. Забравшись под одеяло, я слегка поморщилась, затем взглянула на настенные часы и увидела, что уже половина седьмого вечера.

Я не могла в это поверить; казалось, день никогда не кончится, а было только половина седьмого. Это означало, что я рожала всего семь часов. Это казалось долго, но из исследований мы с Бранной знали, что это считалось быстрыми родами, особенно для матери, впервые рожавшей ребенка.

— Ты готова к приему посетителей? — спросил меня Кейн.

Я моргнула.

— Кто здесь?

Он фыркнул.

— Твой отец, все твои братья, все мои братья и все девчонки.

Я улыбнулась, и кивнула.

— Конечно, они могут войти. Они ждали встречи с ним так же долго, как и мы.

Кейн вышел из комнаты, чтобы пригласить их, в то время как Бранна взяла моего сына из его колыбели и положила мне на руки. Бранна надела ему на голову голубую детскую шапочку, чтобы согреть. Он был плотно завернут в толстое одеяло, словно кокон.

— Он не одет.

Я моргнула.

— Ты могла бы это сделать? Я хочу понаблюдать за тобой, чтобы я могла повторить. Боюсь причинить ему боль.

Бранна улыбнулась, взяла моего спящего сына и положила его поперек кровати.

— Я быстро вымыла его, как и тебя, но ты устроишь ему его первую настоящую ванну завтра, когда немного отдохнешь.

Я кивнула, наблюдая, как она снимает одеяло с моего сына. Поймав себя на том, что наклонилась, проверить, что у него между ног.

Я улыбнулась, когда Бранна рассмеялась.

— Просто проверяю, чтобы убедиться, что он действительно мальчик… Не могу в это поверить. Я была уверена, что это девочка.

— Кейн и все братья были правы, это, черт возьми, впервые, — усмехнулась она.

Я не подняла глаз, когда дверь в мою спальню открылась; я была слишком сосредоточена на том, что делала Бранна. Она осторожно надевала на моего сына самый крошечный подгузник, помня о зажиме на его пупке.

— О Боже, — услышала я женский шепот.

Я почувствовала, как в комнату входят люди, но не могла отвести взгляд от рук Бранны, пока она одевала моего сына. Она осторожно надела на него маечку, а затем голубую детскую рубашку, царапки и белую кофточку. Она поправила его шапочку, и я улыбнулась, когда он зевнул и издал визгливый звук.

Бранна подняла его, поцеловала в щеку и передала мне на руки. Тогда я подняла глаза, и улыбнулась. Все были в моей комнате, и у всех на лицах были огромные улыбки. И даже немного слез.

— Эйдин, — всхлипнула Кила и подошла к моей стороне кровати.

Наклонившись, она поцеловала меня в щеку.

— Молодец, милая.

Я улыбнулась в знак благодарности, и посмотрела на своего сына, когда она положила свою руку на его маленькую ручку.

— Он идеален, — прошептала она.

Я искренне согласилась.

— Дорогая.

Я подняла глаза, и широко улыбнулась.

— Привет, дедуля.

Решимость моего отца рухнула, когда из его глаз потекли слезы. Кила отошла на свое место перед Алеком, в то время как мой отец сел рядом со мной на кровать и обнял меня за плечи. Он поцеловал меня и прижал к себе, прежде чем мы оба посмотрели на мой комочек радости.

— Он очень похож на тебя, — пробормотал мой отец. — Такой же красивый. — Я снова улыбнулась, и подняла руки. — Хочешь подержать его?

Отец кивнул и встал. Он наклонился, и осторожно поднял своего внука, бережно прижимая его к груди. У меня на глаза навернулись слезы, наблюдая, как он общается с моим ребенком.