Эйдолон

Месуменис бродил между полками, время от времени взбираясь по лестницам, чтобы достать один или два пыльных свитка. К тому времени, как он собрал все необходимое, на одном из расставленных по комнате столов образовалась внушительная стопка пергаментов.

Ильдико развернула первый свиток, используя речные камни, чтобы закрепить углы.

– Мне понадобится ваша помощь в переводе. Мои знания письменного языка каи в лучшем случае удовлетворительны, но я предполагаю, что кое-что из этого написано в старой форме.

Следующий час они с управляющим просматривали свитки. Ильдико делала пометки, пока он переводил, стараясь скрыть растущую дрожь в руках. Закончив, они свернули и перевязали манускрипты.

Ильдико поблагодарила Месумениса.

– Свитки пусть пока полежат здесь. Возможно, мне захочется взглянуть на них еще раз. Нет необходимости оставаться со мной. Вам еще нужно проверить кладовые и разместить гостей. Я скоро присоединюсь к вам.

Месуменис поклонился и оставил ее в тихой библиотеке. Свечи мерцали в темноте, и Ильдико увидела свое отражение в окне: серьезное, бледное, человеческое.

Она вернулась к своим заметкам и свернутым свиткам. Ничего неожиданного, лишь подтверждение подозрений и страхов. То, чего она так боялась с того момента, как Бришен объяснил, что Анхусет незаконнорожденная дочь и лишена права наследования. Ильдико опустила голову на руки и вздохнула.

Если его отец и брат с детьми мертвы, то Бришен действительно последний из рода Хаскем, имеющий право править, иначе трон перейдет к другой семье. Ильдико перевернула страницу с заметками. Если каи схожи с людьми, а по ее наблюдениям во время краткого пребывания в Харадисе, они во многом похожи. Как правило, большие благородные семьи собираются при королевском дворе отчасти для того, чтобы выслужиться, завоевать влияние и строить козни. Вероятно, Джедора устраивал подобный расклад. Его шпионы могли внимательно следить за возможными соперниками и сообщать любую полезную информацию либо предупреждать об угрозах.

Сосредоточение знати в городе, разрушенном галлу, вполне могло привести к гибели всего рода. Семьи, прямо связанные с линией Хаскема, жили в поместьях поблизости от дворца. Если кто-то выжил, то он отправился вместе с остальными в Саггару и сразу же сообщит Бришену о своем прибытии.

Ильдико просмотрела список фамилий, готовых бросить вызов друг другу за право править, если бы дом Хаскем пал. Джехутим, Петоми, Серамес. Три самых могущественных дома, которые могли претендовать на прямое кровное родство с Джедором. Если никто из членов этих семей не выжил, то уцелели другие, с более слабыми притязаниями на трон: мелкие дворяне, живущие за пределами Харадиса и в провинции Саггары.

У Ильдико свело живот от одного взгляда на дом Сенемсет в списке. Только страшная трагедия даст роду, столь удаленному от прямой линии, шанс править Баст-Харадисом. Атака галлу стала такой трагедией. Матриарх семейства Сенемсет уже отправила сообщение, что она вместе с женатым сыном и тремя незамужними дочерями направляются в Саггару. Возможная королева, у которой будут наследники как мужского, так и женского пола. И независимо от очередности наследования союз с последним представителем правящего дома Хаскем обеспечит самые сильные притязания на трон для любой семьи, рвущейся к власти.

Отчаянье пробрало ее до костей.

– О, Бришен, – тихо выдохнула она. – Никому не нужный принц стал самым желанным каи во всем Баст-Харадисе.

С другой стороны, она теперь не просто бесполезная девица, а препятствие, которое нужно либо преодолеть, либо уничтожить.

Ильдико собрала заметки, задула свечи и вышла из библиотеки. В поместье кипела жизнь, слуги сновали туда-сюда, готовя большой зал к вечерней трапезе. Все столы были накрыты, а скамейки выдвинуты вперед, чтобы разместить множество гостей, остановившихся в крепости.

Ильдико едва не пропустила прибытие Бришена, заметив его, лишь когда он двинулся к ней сквозь толпу. Жесткое выражение лица выдавало мрачные думы, так что подданные уходили с его пути, с быстрыми поклонами и обеспокоенными взглядами. Бришен отрывисто попросил ее следовать за ним в небольшой личный кабинет, где он встречался с советниками и наместниками.

Ильдико закрыла за собой дверь, погрузив комнату в темноту. Звон керамики об оловянную посуду дал ей понять, что он направился к столику у закрытого ставнями окна и налил себе глоток обжигающего горло алкоголя.

Даже если бы Ильдико знала, где находятся свечи, то все равно не смогла бы их зажечь. Потухший очаг не добавлял тепла или света. Она дрожала в темноте и молча ждала у двери.

– Прости меня, жена. Я отвлекся.

Бришен несколько раз извинился, прежде чем распахнул ставни, впустив потоки лунного света, которые залили его и часть комнаты серебристым светом. Их силуэты резко выделялись на стене, в то время как тени потекли по полу, собираясь в углах и под столом.

Бришен жадно осушил кубок. Подавился и закашлялся, прежде чем налить еще. Поднеся напиток к губам, он заметил вопрошающий взгляд Ильдико.

– Тебе налить?