Эйфелева Башня. Гюстав Эйфель и Томас Эдисон на всемирной выставке в Париже

Эйфель, художник по использованию железа, отказался пойти по легкому пути, он не хотел лифт, который будет подниматься прямо из центра основания. Вместо этого в его произведении два лифта должны были подниматься на первый этаж по плавно изогнутым ножкам, а два других – на второй этаж по гораздо более изогнутым верхним ножкам. И наконец, третий лифт должен был подниматься со второй платформы башни на ее вершину.

Первый лифт в своем роде

24 февраля 1889 года журналист Роберт Анри Ле Ру[12] проснулся в 8.00 утра и бросился к окну, чтобы посмотреть, каким будет парижский день. Он написал:

«Небо было черным – шел снег – воздух был ледяным – термометр показывал два градуса ниже нуля».

Анри намеревался в этот день стать первым журналистом, поднявшимся на вершину почти завершенной башни.

«У меня была назначена встреча с месье Эйфелем у подножия башни в два часа!» – рассказывал он читателям «Фигаро». «Ну и ну! Мы бы совершили восхождение – даже если бы Париж полностью исчез под этим холодным белым покрывалом».

К счастью, к тому времени, когда карета Ле Ру прибыла на Марсово поле, покрытое ледяными белыми сугробами, снегопад временно прекратился. Эйфель ждал его с группой из пятнадцати человек, включая

«нескольких дам, которые намеревались подняться только на второй этаж, и моего гида, который должен был сопровождать меня на платформу в 275 метров над землей, где работали клепальщики. Четыре или пять человек, которые уже совершили восхождение, вооружились от холода плотными шапками, наушниками и меховыми перчатками».

И вот в 14.30, при температуре уже на один градус ниже нуля, они отправились в путь.

«Мы вошли в правую колонну башни. Эйфель посоветовал мне подражать его походке. Инженер поднимался медленно, опираясь правой рукой на перила. Во время каждого шага он раскачивал свое тело от одного бедра к другому, используя инерцию. Уклон был настолько плавным, что мы могли болтать, поднимаясь, никто из нас не устал, достигнув первой платформы», – писал Ле Ру.

Было уже 15.05, и они остановились, чтобы осмотреться.

«Первая платформа была похожа на “огромную верфь”, которая была наполнена лихорадочной работой. Во время обеда эта огромная платформа вмещала 4200 человек – практически население города. Внизу виднелись силуэты прохожих, напоминающие маленькие чернильные пятна, похожие на механические фигурки, которые рывками передвигаются по маленьким панорамам, часто выставляемым в витринах магазинов. Только журчащая Сена казалась еще живой», – писал Ле Ру.

В 15.25 группа исследователей, уменьшившаяся до десяти, начала подъем по небольшой винтовой лестнице на вторую платформу, что заняло двадцать минут. Там Ле Ру был поражен, увидев вагоны, установленные на рельсах. Да! На этой высоте была построена железная дорога. Когда все будет закончено, вторая платформа высотой 115 метров будет оборудована скамейками и диванами, чтобы те, кто поднимется, могли отдохнуть и насладиться видами.

«С юга открывался прекрасный вид на Экспозиционную площадку, а стеклянная крыша Машинного зала похожа на голубое озеро расплавленного свинца», – писал Ле Ру.

Свет уже начал меркнуть, и когда Ле Ру заглянул в квадратное отверстие в деревянном полу, он увидел бездну.