Эйнемида II. Право слабого.

Некоторое время назад ты прислал мне свои «Размышления о государстве и превосходном гражданине» – одно из наиболее примечательных сочинений, посвящённых этому предмету. Прекрасный дар дружбы, более подобающий истинно благородному человеку, нежели золото, ткани, кони, рабыни, собаки и всё то прочее, что обыкновенно дарят в таких случаях, ибо плоды разума и духа человек истинно свободный ценит превыше низменных плодов земли и ремесла. Твой дар и поныне со мной, даже здесь, в этом отдалённом краю, и вообще куда бы я ни направлялся, хранится в моём изголовье вместе с «Песнью», «Войной ста царей», сочинениями Эфилеонта и Тимокрита – «соседства не найти приятней». Не желая оставаться неблагодарным, с дружбой и братской любовью подношу тебе этот скудный дар, зная, что сыщу в тебе ценителя искушённого и строгого, но притом благосклонного и вполне сопричастного справедливости. Надеюсь, ты найдёшь написанное не совсем чуждым достоинству Мелид и их блаженных родителей».

Рассеяно улыбаясь, Хилон вновь перечёл неожиданное послание из царства мёртвых, словно наяву представив себе сидящего у стола друга и услышав его голос. Тефей писал книгу – вот и ещё одна причина продолжать утраченную было жизнь. Видимо, он начал объединять записи в единое целое и располагать их по главам, но не успел закончить. Нужно сделать это за него – где необходимо, дополнить, поправить, снабдить комментариями и выпустить в свет. Это будет наилучшим даром тени друга. Если до обитателей мрачного царства Урвоса доходят вести из мира смертных, Тефей будет рад, что его сочинение не сгинуло в безвестности.

С новым рвением, Хилон продолжил чтение и обнаружил, что сопоставить записи между собой будет гораздо проще, чем казалось. Каждый лист Тефей пометил тироновым глифом и цифрой. Как понял Хилон, глиф обозначал тему, а цифра – положение в главе. Таким образом, не составляло труда понять, к чему относится тот или иной лист и за чем он должен следовать. Простая и прекрасная находка из тех, узнав о которых всякий подумает: «как же я не догадался до этого сам?» Ещё одно замечательное новшество, которым будущая «тефеева книга» будет превосходить старый папирусный свиток.

Хилон бегло просмотрел листы, помеченные глифом «имераи» – «дни», и повествующие о самом путешествии Тефея. С этим разделом предстояло немало работы. По сути, это были просто путевые заметки, составленные без особой заботы о стиле. Здесь говорилось о долгом плавании из Сенхеи в Орол, войне с варварами, устройстве колоний и прочих событиях. Вспомнив о догадках Эолая, Хилон нашёл страницы, посвящённые встрече Тефея с баштийцами и его последней зимовке в колониях, но ничего примечательного не обнаружил. Обстоятельства прибытия баштийцев, они сами и их чудовищный левиафан были описаны довольно тщательно, но ничего нового, по сравнению с уже известным, не сообщалось. Обрывалось повествование короткой фразой: «Отправился в Башт переговорщиком. Заключили соглашение о мире». О зимовке же попросту сообщалось: «Провёл зиму среди силетов, жил у тевков, в Туамне».

Другая часть, помеченная глифом «кеаи» – «земли», посвящалась описанию посещённых Тефеем стран и народов, к ней прилагались наброски карт и весьма недурные зарисовки силетских деревень Некоторые старые описания натолкнули Хилона на мысль, что Тефей имел желание отправиться в Башт задолго до того, как повстречал представителей этого загадочного народа.