Эйнштейн. Его жизнь и его Вселенная

За четыре года до того, когда Эйнштейн был в Антверпене, королева Бельгии Елизавета, дочь герцога Баварского и жена короля Альберта I, пригласила его посетить королевский дворец. Эйнштейн провел у нее целый день⁵⁶. Королева любила музыку; они вместе играли Моцарта, а за чаем Эйнштейн пытался объяснить ей теорию относительности. На следующий год он снова получил приглашение и познакомился с ее мужем, королем. Эйнштейн был очарован этими непохожими на короля и королеву коронованными особами. “Эти два простых человека отличаются редко встречающейся прямотой и добротой”, – написал он Эльзе. Опять они вместе играли Моцарта, а затем Эйнштейна пригласили остаться и поужинать с королевской четой. “Слуг нет, еда вегетарианская, яичница со шпинатом и картофель, – припоминал он все подробности. – Мне все ужасно понравилось, и я уверен, что наши чувства взаимны”⁵⁷. Так завязалась длившаяся всю жизнь дружба с королевой Бельгии. “Муж второй скрипки хотел бы поговорить с вами по не терпящему отлагательства делу” – с помощью такого шифра, понять который кроме Эйнштейна мало кто мог, себя обозначил король Альберт. Эйнштейн отправился во дворец. Короля хотел поговорить о происшествии, взбудоражившем его страну. В заключении содержались два человека, отказавшиеся служить в бельгийской армии по моральным соображениям, и пацифисты всего мира требовали, чтобы Эйнштейн выступил в их защиту. Король надеялся, что Эйнштейн воздержится от участия в этом деле. Эйнштейн, друживший с главой приютившей его страны и уважавший его, даже согласился написать письмо, которое разрешил предать гласности.

“В современной угрожающей ситуации, созданной событиями в Германии, бельгийские вооруженные силы могут рассматриваться только как средство защиты, а не как орудие агрессии, – заявил он. – А теперь такие оборонительные силы крайне необходимы”.

Но, поскольку это был Эйнштейн, он счел нужным добавить еще несколько соображений. “Люди, которые в соответствии со своими религиозными или моральными убеждениями вынуждены отказываться от военной службы, не должны считаться преступниками, – утверждал он. – В качестве альтернативы им следует предложить работу, более трудную и опасную, чем военная служба”. Например, их как призывников можно направлять на малооплачиваемые работы. Они могли бы быть “шахтерами, кочегарами на пароходах, медперсоналом в палатах для инфекционных больных или в некоторых отделениях психиатрических лечебниц”⁵⁸. В ответ король отправил Эйнштейну теплую записку с благодарностью, вежливо избежав любого упоминания об альтернативной службе.

Изменив свою точку зрения, Эйнштейн не пытался это скрыть. Поэтому он написал открытое письмо и лидеру пацифистов, который просил его вмешаться в происходящее в Бельгии. “До сих пор мы, европейцы, были вправе полагать, что личное противостояние войне – эффективный способ борьбы с милитаризмом, – писал он. – Сегодня мы столкнулись с совершенно другой ситуацией. В самом сердце Европы есть держава, Германия, явно подталкивающая нас к войне всеми возможными способами”.

Он зашел столь далеко, что сказал нечто совершенно невероятное: будь он молод, он и сам пошел бы в армию.

Должен сказать вам откровенно: в сегодняшних условиях если бы я был бельгийцем, то не только не отказался бы от военной службы, но радостно пошел бы на нее, зная, что таким образом служу европейской цивилизации. Это не значит, что я отступился от принципов, которых придерживался раньше. Я очень надеюсь, что уже близко то время, когда отказ от военной службы опять станет эффективным методом служения делу прогресса человечества⁵⁹.

Несколько недель эта история будоражила мир. “Эйнштейн изменил свое отношение к пацифизму: совет бельгийцам вооружаться против немецкой угрозы”, – под таким заголовком вышла The New York Times^b0. Эйнштейн не только стойко держался, но и горячо отстаивал свои взгляды каждый раз, когда следовала очередная атака. Французскому секретарю Интернационала противников войны: