Эйнштейн гуляет по Луне. Наука и искусство запоминания

Так зачем же развивать человеческую память в эру внешних носителей воспоминаний? Лучший ответ, который могу дать, я случайно получил от E.P., который растерял все свои воспоминания и поэтому никогда не знал, где, когда и с кем рядом он находится. Вот что я понял: то, как мы воспринимаем мир и как ведем себя в нем, зависит от того, как и что мы помним. Мы все – просто набор привычек, которым придает форму наша память. Мы контролируем свою жизнь, постепенно меняя эти привычки, то есть меняем структуру нашей памяти. Шутки, изобретения, догадки, произведения искусства рождаются отнюдь не в результате работы внешней памяти. По крайней мере так было до сих пор. Мы можем находить смешное в мире, связывать прежде не связанные понятия, генерировать новые идеи и создавать культуры – и все эти способности, человеческие по своей сути, связаны с памятью. Никогда еще роль памяти в культуре не ослабевала столь стремительно, как сегодня, и никогда прежде у нас не было такой насущной необходимости в совершенствовании своих способностей помнить. Наши воспоминания делают нас теми, кто мы есть. Они хранят наши ценности и глубинные черты нашего характера. Соревноваться, чтобы выяснить, кто лучше запоминает стихи, может показаться бессмысленным занятием, но суть этих состязаний на самом деле в том, чтобы противостоять забывчивости, раскрыть извечные способности, утраченные многими из нас. Вот чему Эд пытался научить меня с самого начала: совершенствовать память не значит тренироваться ради выполнения эффектных трюков на вечеринках; это значит взрастить в себе то, что должно быть присуще каждому человеку.

Перед тем как веселье на встрече KL7 сменилось хаотичной игрой в шахматы с завязанными глазами и неуверенным декларированием стихотворения, заученного накануне, Гюнтер затащил меня на диван и спросил, хотел ли бы я и дальше выступать на соревнованиях по запоминанию. Я ответил, что немалая часть меня хотела бы. Участие в интеллектуальных состязаниях оказалось удивительным, захватывающим сверх всяких ожиданий опытом; оно затягивало. В тот вечер я задумался о том, о чем никогда не размышлял прежде: о возможности погрузиться в это дело еще глубже. В конце концов, у меня было что защищать – титул чемпиона Америки и рекорд в скоростном запоминании карт, – и я верил, что смогу преодолеть минутный барьер в картах, если подольше потренируюсь. И это не считая исторических дат: я в состоянии гораздо лучше запоминать даты! И еще есть магистерские нормы, которые я пока не выполнил…

«Надпись "Магистр памяти" здорово смотрится на визитке», – сказал я Гюнтеру, поддразнивая его (на его визитках и правда есть такая надпись).

Того, что я вообразил, хватило бы на целый дворец памяти: я представил новую систему «миллениум», которую разработаю; шоры, которые куплю; тренировки, на которые потрачу долгие часы; впечатления, которые получу, посещая национальные чемпионаты по всему миру. Но даже тогда, в тот момент, когда мне предлагали войти в святая святых мира мнемоников, я достаточно трезво сознавал, что пришло время закругляться. Эксперимент завершился. Результаты налицо. Я сказал Гюнтеру, что буду скучать, но едва ли вернусь на следующий год.

«Жалко, – сказал он. – Но я тебя понимаю. Пришлось бы слишком много тренироваться, а это требует времени, которое пригодится тебе для других вещей». Он прав, подумал я. Интересно только, почему он не пришел к тому же выводу относительно себя самого.

Эд встал с дивана и поднял тост за меня, его звездного ученика.

– Пойдем купим пирожки! – позвал он, и мы вместе вышли за дверь.

Я не помню, что происходило потом той ночью. Я проснулся на следующий день с большим красным пятном на щеке – отпечатком моей бронзовой медали за «имена-и-лица». Я забыл ее снять.

Благодарности

На работу над этой книгой ушло много времени. Я признателен всем, кто поддерживал меня в этот период – читателям черновиков, экспертам, корректорам и друзьям. Людей, помогавших мне, больше, чем я могу назвать. Я особенно благодарен всем интеллектуальным спортсменам, которые потратили на меня так много времени, великодушно поделившись со мной своим опытом и впустив меня в свою жизнь.

Этой книге очень помогли два редактора. Ванесса Мобли направляла работу на ранних стадиях. Эймен Долан мастерски прошелся по окончательному варианту. Я признателен Энн Годофф за ее веру в меня и всем сотрудникам Penguin Press, которые работали над этой книгой. Мой литературный агент Элис Чини, – лучший партнер, о котором только можно мечтать. Линдси Круз великолепно выверяет все факты. Брендан Вон помог мне существенно улучшить стиль письма.