Живу я в Мюнхене на Изарек штрассе.Изар – местная речка, эк – угол,но реки тут, кажется, отродясь не было.Улица тихая. Липы, акации, булыжная мостовая.Дома невысокие, разноцветные.Этаж у меня нулевой,выходящий во внутренний дворик с садом.Птицы, белки, куница. И коты.Слева – живет Герта,медсестра, рукопашной комплекции.Отец ее был в гитлер-югенд,в первый же бой вышел навстречу врагус поднятыми руками.У Герты – сын от неизвестного мужаи два любовника – оба Вольфганги.Ходят к ней в будни попеременно,а по праздникам – вдвоем, в обнимку.Первый Вольфганг,жизнерадостно худенький,который без одного лёгкого,помогал мне с выставками, возил картины,вместе развешивали.Потом он кнайпу открыл неподалеку —маленький пивнячок,и без следа растворился в нем.А второй еще раньше исчез.Тем временем сын Герты,карапуз Кристиан,вымахал в двухметрового светлокудрого увальняи женился на маленькой невзрачной польке,родившей ему двоих,которых они поделили,когда она его, образцового мужа и трепетного отца,бросила.Справа живет седовласая хризантема,под девяносто ей, немка, фамилия – Пятерик.Семья ее погибла в аварии.Больше у нее никого нет.Мы ходим под ручку с ней до аптеки.Со скоростью улитки.После каждого шага, она шепчет: данкешён.Ночами ее тревожат призраки,она указывает пальцем на розетки в стене:оттуда.Раз в неделю я перекладываю ей матрас —голова-ноги.Угощает конфетой.К ней ходит на дом парикмахер,омолаживает еедо трогательной мужеподобности.Ест она, как и подобает цветку.И клонится к заходу солнца.А на моем кожаном диване, на веранде,лежит Андреа,девственница,даром что только с виду.За тридцать ей,длинноногая, истерично одатливая.Тоненько так поет, сохнет.Говорит:будем жить с тобой счастливо,эротично-интеллектуально,и вся дрожит,покрываясь пятнами,как карта контурная.Я, говорит, открою маленькое издательство,а у тебя, наконец, будет страховка медицинская.И сворачивается калачиком под небом,зябнет,а с рассветом идет домой.Выше этажом живет Урсула.Девятимесячной,еще до Октябрьской революции,она была вывезена из Питера.Первым мужем ее был немецкий композитор.Погиб в расцвете.Вторым – австрийский барон,оставившей ей большое наследство и замок.Третьим – жиголо, итальянец, всё промотал и исчез.Сын ее от первого брака в юности покончил с собой.Я навещаю ее, помогаю по мелочам.Как-то чинил у нее телефон,вроде наладил, и говорю:надо бы позвонить кому-нибудь, проверить.И вот она долго листает ветхую записную,испещренную меленьким почерком.Этот, говорит, умер давно,эта тоже,и тот,и на эту – последнюю букву – уж нет никого.Alle tot, говорит, все умерли, все!И смеется —так по-детски, до слез,но беззвучно,и остановиться не может…Верней, не могла.