Её легионер

— Потому что я вроде бы не совершил никаких ошибок, но ведь и Дидье Грамон думал так же. Оставим эту грустную тему. В котором часу мне завтра приехать?

— Ближе к полудню.

— До свидания, мадам Шнайдер!

— До завтра, Боксон!

…Он приехал к своему дому, в квартире сел в кресло-качалку, закурил доминиканскую сигару и включил телефонный автоответчик.

Голос Катрин появился где-то в середине кассеты.

— Чарли, я прилетела из Японии. Там так здорово! А тебя нет. Наверное, у тебя контракт. Позвони мне, я жду!

Потом был ещё один её звонок.

— Чарли, опять тебя нет. Жаль, я соскучилась по тебе.

…Катрин Кольери позвонила Боксону поздно вечером.

— Чарли, ты живой! Ты не ранен?

— В этот раз я не был на войне…

— Приезжай сейчас же в студию, я начинаю делать новую программу!..

…Они ужинали в маленьком ресторанчике рядом с площадью Трокадеро.

— Где ты был, Чарли?

— В Мексике. Оттуда прогулялся в Гватемалу.

— Ну и как?

— Сельва, индейцы, мертвые города майя, надежда на второе пришествие Христа…

— А зачем ты туда ходил? Если не секрет, конечно.

— Не секрет. В Латинской Америке традиционно очень напряженная ситуация, много партизанских групп. Я освежил в памяти особенности этого театра военных действий. Возможно, мне придется там воевать. Перспективное направление.

— Ты говоришь ужасные вещи, Чарли…

— Да, план боевой операции — не псалом Давида.

— У тебя какая-то озабоченность в голосе, Чарли. Ты со мной и одновременно где-то ещё…

— Я только с тобой, Катрин. К сожалению, у меня сегодня ещё есть дела. Я отвезу тебя домой…

…В студии Алиньяка Боксон подробно изложил на бумаге события последних месяцев. Подписался, немного подумал, начал писать завещание. Потом остановился, недописанное завещание сжег в пепельнице, остальные бумаги запечатал в конверт, на конверте отметил: «Вскрыть в случае моей смерти», поставил подпись.

Вскоре вернулся Алиньяк в сопровождении богемной публики; начались бесконечные разговоры о творчестве, социальной справедливости и проблемах человека в век научно-технического прогресса; Боксону это быстро надоело, а когда какой-то щуплый борец за социальное равенство (его отец владел в Нормандии сетью рыбоконсервных заводов) пустил по кругу сигарету с марихуаной, стало совсем скучно…

…Утром он заехал к своему адвокату, оставил у него конверт, договорился о действиях на случай непредвиденных обстоятельств.

— Прежний вариант завещания оставляем в силе? — спросил адвокат.

— Да, мэтр. Новых наследников у меня не появилось.

10

В квартире Жаклин Шнайдер, кроме хозяйки, Боксон увидел мужчину, похожего на сотрудника службы безопасности президента республики — широкие плечи, хороший костюм, малозаметность.

— Господин Боксон, — начала Жаклин Шнайлер, — с вами хотел бы поговорить один мой знакомый…

— Курт Хаузер, — представился мужчина.

— Вы тоже швейцарец? — спросил Боксон.

— Да, из Цюриха.

— Тогда позвольте мне сначала закончить мои дела с мадам Шнайдер, а потом мы переговорим с вами на улице. Мадам Шнайдер, вы приготовили мои деньги?

— Я бы хотел сначала переговорить с вами, господин Боксон… вмешался Хаузер.

— Я не буду вести никаких переговоров, пока не получу мой гонорар, Боксон знал, что в подобных ситуациях себя следует вести именно так предельно независимо и с достоинством.

— Ну, хорошо. Вот ваши деньги за убийство Серджио Брунелли, Джулиано Джамбетта и Гарри Ло, — сказала Жаклин Шнайдер, и указала на лежащий на столе кейс.

— Я никого не убивал, и не знаю, о чем вы говорите, — ответил Боксон, перекладывая пачки банкнот в свой кейс.

— Но вы брали контракт на убийство и выполнили его! — настаивала Шнайдер.

— Я не брал никакого контракта на убийство, мадам Шнайдер, вы меня с кем-то путаете, — в голосе Боксона прямо-таки гремело удивление. — Господин Хаузер, вы хотели со мной о чем-то поговорить? Пойдемте на улицу, поговорим в моей машине…

— Я бы хотел переговорить с вами здесь… — попытался упорствовать швейцарец.

— Нет, я буду говорить с вами только на улице. По крайней мере сегодня, — с улыбкой Боксон.

— Я принимаю ваши условия, — Хаузер тоже улыбнулся. — Вы сообразительный человек, Боксон, это внушает оптимизм.

Они вышли из дома и сели в «бьюик-ривера».

— Позвольте взглянуть на ваши документы, — попросил Боксон.

— Пожалуйста! — Хаузер достал из кармана швейцарский паспорт.

— Ваш картон чертовски похож на настоящий, — заметил Боксон, внимательно просмотрев все страницы и возвращая документ.

— Я тоже так думаю, — кивнул Хаузер.

— О чем вы хотели меня спросить?

— Скажите, Боксон, что произошло в Анголе семь лет тому назад?

— Вообще-то там тогда была война. Вас интересует хроника событий?

— Нет, мне любопытно узнать, чем вы обязаны Прайсу, если сохранили ему жизнь?

Боксон ответил, даже не задумываясь:

— Эндрю Прайс уехал в неизвестном направлении. Я не смог его отыскать в разумный срок.

— Ну и черт с ним! Даже если вы его предупредили, а, видимо, так оно и было, Прайс выбыл из игры навсегда. Откровенно говоря, я с самого начала подозревал, что за это дело вы взялись ради его спасения.

— И что же дальше? — Боксон не скрыл в вопросе иронический тон.