Её любимое чудовище

– Он наследник, – сухо отрезал этот упрямый вервольф. – Люди должны это понимать, а не любезничать с ним. И Алексан должен доверять не только мне… Он… – волк запнулся. – Знаешь, когда он был маленьким, он стал звать меня папой. А когда подрос, заявил мне однажды, что ему никто не нужен, и трон не нужен. Он всё бросит и станет жить со мной. Но тогда… тогда бы началась настоящая бойня за власть и право взойти на престол. Я не мог допустить подобного… и намеренно отдалился.

– Но сейчас-то можно сделать поблажку, – тихо заметила я. – Видя твою холодность и отчуждённость, он обозлится ещё больше и точно не заведёт семью, не начёт доверять. Будь с ним помягче…

– Думаешь? – устало вздохнул Хант.

– Конечно! – усмехнулась в ответ. – Ты так дорог ему, так прояви немного внимания и теплоты. Дай ему понять, что нужен, что небезразличен тебе.

Вервольф украдкой улыбнулся и взъерошил мои волосы.

Возле покоев стояла стража, которая даже не взглянула на нас. Кажется, разгуливающий в одной накидке вожак для них привычное дело.

Как только оказались в спальне, я упала на кровать и развалилась на ней, вытягивая ноги.

– Вроде ничего не делала, а жутко устала.

Матрас рядом промялся под рукой вервольфа.

– Как ты себя чувствуешь?

Я прислушалась к себе.

– Отлично. Ничего не болит, – заверила я, но Хант всё равно нахмурился.

– Может быть откат.

– Откат?

– Последствия от проклятья, – пояснил он и лёг рядом.

– Меня ещё и прокляли… – пробормотала, смирившись.

– Я надеюсь… – тихо протянул волк. – Что Лэйт правильно сняла проклятье правильно, без последствий.

– Я тоже, – усмехнулась в ответ и не ожидала, что вервольф перекатится и нависнет сверху.

Я смутилась, а щёки обожгло румянцем.

– Ты вообще-то всё ещё голый, – напомнила и отвела взгляд.

– А ты всё ещё не в моей власти, – вздохнул Хант и поднялся. – Я быстро! – выкрикнул он, скрываясь за дверью ванной комнаты.

Я же перевернулась на живот и прикрыла глазки. Это был слишком насыщенный день.

***

В конюшне пахло навозом. Лошадиное неспокойное ржание раздражало. Холодно. Сыро. В углу копошатся мыши.

… в животе неприятно заурчало.

Дверь кладовой осторожно отворилась. В тусклом свете показалась крупная фигура Элиота.

«Глупый конюх… это всё, что ты мог придумать?» – раздражённо подумала Айлин и поднялась с грязного пола.

– Я принёс тебе лепёшку и флягу с водой, это всё, что удалось достать, – его голос звучал приглушённо и немного взволновано.

Айлин улыбнулась, отряхивая модное платье и взяла «угощение».

– Благодарю, – мурлыкнула она и изящно откусила кусок от горячей мягкой лепёшки.

Элиот смотрел с сожалением.

– Я вывезу тебя утром в повозке с лошадиным навозом, иначе никак. Вервольфы учуют. Могу лишь накрыть тебя брезентом, но всё равно будет вонять.

Айлин скривилась, но выбирать не приходится, когда на кону стоит собственная жизнь…

Глава тридцать четвёртая

Этот день был слишком длинным, и несмотря на глубокую ночь, видимо никогда не закончится.

Сверху на меня капала вода.

Испуганно подскочила со сна, изумлённо моргая, и чуть не врезала Ханту лбом прямо в его холёный нос.

– Зачем подкрадываться? – обиженно выдохнула и упала обратно, хватаясь за сердце. – Лучше вытрись.

– Какая ты ворчунья, – посетовал вервольф и поцеловал меня в подбородок. Очень проворно и нагло.

Усмехнулась и приподнялась на локтях.

– Мы спать сегодня будет? Или для вожака это непозволительная роскошь?

Хант выпрямился, демонстрирую великолепный рельефный торс, к кубикам пресса которого безумно захотелось прикоснуться…

– Опять дразнишься? – его сильный голос стал сиплым. – Просил же не смотреть таким взглядом, – снял с плеча полотенце и начал вытирать спутанные волосы. Совсем за ними не ухаживает… – Я, кстати, голоден. А ты?

– Ну-у… есть ночью вредно, но… я бы съела лазанью, – широко улыбнулась, уже представляя, как буду готовить соус бешамель и обжаривать фарш…

– Лазанью? – вервольф непонимающе свёл брови. – Какое-то блюдо из твоего мира?

Я закатила глаза.

– Не какое-то, а божественное блюдо итальянской кухни.

Хорошо, что на этом нахале были штаны. Пусть нательные, хлопковые, но они есть. Он же мог додуматься выйти голым, а мне и так сложно на него смотреть и оставаться равнодушной…

Хант откинул полотенце и подошёл к широкому шкафу, поверхность которого украшали посеребрённые декоративные элементы.

– Если ты так любишь готовить, я прикажу оборудовать кухню в смежной с покоями комнате. Выведем трубу, оборудуем жаровню, – произнёс он, не оборачиваясь.

– Правда? – не веря, переспросила. – Так можно?

– Почему нет, – вервольф пожал плечами и взял белую рубашку.

Подскочила с кровати, пока он её не надел, и ведомая чувством благодарности и нежности, скользнула ладонями по тугим мышцам спины, несмело прижимаясь.

– Спасибо, – пробормотала тихо, ощущая, как тело напряглось под моими руками.

– Алина… – глухо прорычал Хант. – Пожалуйста… – попросил жалобно не то уйти, не то не останавливаться.

– У тебя такая гладкая кожа… – протянула заворожено и потёрлась о его плечо щекой.

Волк вздрогнул.

– Я приму твои действия за приглашение.