Её несносный студент

— Ксюша, — недоуменно повторяет Евгений Николаевич.

— С сыном помиритесь, а мне на работу надо, — бросаю напоследок и, хлопнув дверью перед носом мужчины, спешу к лестнице.

Спускаюсь так быстро, словно за мной стая волков гонится.

Идея, конечно, была абсурдная. Взять и по собственной воле позвонить старшему Волкову — это просто уму непостижимо. Очевидно, в тот момент я находилась в состоянии измененного сознания, иначе как объяснить мой совершенно нелогичный, я бы даже сказала, абсурдный поступок.

Но я просто больше не могла смотреть на Егора, не могла видеть его настолько поникшим. Как бы там ни было, родители есть родители. Всегда должен быть шанс все исправить. И уже то, что, услышав мой голос, Евгений Николаевич не сбросил вызов, а уже спустя час стоял на пороге нашей с Егором квартиры — давало надежду на возможное примирение отца и сына.

По пути в университет я несколько раз сбрасываю звонки. Егор обрывает телефон, а я лишь могу надеяться, что с отцом он все же поговорит. На этот раз наедине, без свидетелей. Меня слова и поступки Волкова старшего, конечно, задели и обидели, не без этого, но где-то внутри меня все еще теплилась надежда, что действия его продиктованы заботой о сыне, а не собственными эгоистичными амбициями.

Звонки от Егора прекращаются к тому моменту, когда я подхожу к дверям университета, однако выдохнуть мне не удается, потому что за спиной внезапно раздается знакомый голос.

Я оборачиваюсь к источнику звука, встречаясь взглядом со стоящей в паре метров от меня девушкой.

Какого черта она здесь делает?

Я напрягаюсь всем телом, готовая к чему угодно, но только не к широкой улыбке, отразившейся на лице девчонки.

— Ксения, подождите, пожалуйста, я ведь не ошиблась, вас ведь Ксюша зовут? — она подходит ближе, двигается медленно, словно опасаясь моей реакции. А я стою в ступоре, словно к земле прибитая, и не понимаю, что вообще тут происходит.

— Алина, кажется? — наконец выдавливаю из себя слова, девушка в свою очередь кивает. — Вы что-то хотели? — произношу эмоциональнее, чем следовало.

Мне не нравится эта девочка. Нахальная, избалованная, явно привыкшая получать свое. Меня до сих пор трясет от воспоминаний о вечере, на котором мне «посчастливилось» познакомиться с этой девицей.

— Да, — начинает осторожно. — Я бы хотела перед вами извиниться, с утра вас дожидаюсь, — она пожимает плечами, обнимает себя руками, переминаясь с ноги на ногу.

— Извиниться? — сказать, что я обескуражена ее заявлением — значит ничего не сказать.

Я ожидала чего угодно, но не извинений.

— Что простите?

— Удивлены? — она улыбается грустно, сейчас Алина совсем не похожа на ту дерзкую, избалованную жизнью девицу, какой я успела ее запомнить. — Вы меня простите за ту сцену в ресторане, это было некрасиво с моей стороны.

— И вы приехали сюда, чтобы просто извиниться?

— Получается, что так, — она снова пожимает плечами. — Вы на меня не злитесь, пожалуйста, я в тот вечер переборщила немного, разозлилась просто, отчасти испугалась, — продолжает тихо, мне приходится напрячь слух, чтобы расслышать ее слова.

— Испугались? — уточняю удивленно. Чего может бояться эта девочка?

— Ну вы же не дура, Ксюша, наверняка понимаете, зачем я приехала, да и вообще… — она замолкает на некоторое время, а я молча киваю, позволяя ей продолжить. — Вы не подумайте только, я на Егора больше не претендую.

— Больше? — усмехаюсь в ответ.

— Не цепляйтесь к словам, вы ведь, должно быть, догадываетесь, что даже в наше время договорные браки не редкость.

— Догадываюсь, — подтверждаю.

— Ну вот, и в отличии от Егора мне с родителями не повезло, — признается, опустив голову, и явно скрывая выступившие на ее глазах слезы, окончательно сбивая меня с толку.

— Я не понимаю…

— Все просто, у отца на меня с детства планы, Егор мог стать отличной партией, я была не против, не самый худший вариант, по крайней мере он мне нравился.

Она очень быстро берет себя в руки, голос вновь приобретает твердость, а я… я просто ушам своим не верю.

— В общем, вы не держите на меня зла, и берегите Клыка, он хороший, я-то знаю.

— Подожди, — я резко перехожу на «ты», — я ничего не понимаю, какие варианты, какие планы…

— Да бросьте, все вы понимаете, папаша выдаст меня за какого-нибудь толстосума, впрочем, все не так плохо, ладно, мне пора, — она собирается сделать шаг, но я хватаю ее за руку, вынуждая притормозить.

— Да погоди ты, это же глупость какая-то, ты совершеннолетняя и вполне можешь решать сама.

— Ага, — она сначала ухмыляется, потом поворачивает голову, косится на припаркованный неподалеку огромный черный джип, который я, почему-то, не примела сразу.

— Кто это? — киваю на джип.

— Один из папашкиных псов, — отвечает она так спокойно, словно это само собой разумеющиеся.

Человек, до сих пор сидевший в машине, внезапно открывает дверь, и выбирается наружу, устремив взгляд на нас с Алиной.

— Ладно, я пойду, а то у этого, — она кивает в сторону высокого брюнета в черном пальто, — терпение лопнет.

— Алин, ты ведь понимаешь, что тебе не обязательно возвращаться домой, ты можешь…