Её цветочки

Фрэнсин прикусила губу, чтобы скрыть улыбку, когда стул, стоящий на противоположной стороне обеденного стола, скрипя, медленно поехал по плитам пола, и в воздухе возникло ощущение завороженного сосредоточения.

– На этот раз чайные листья мало что говорят, – сказала она Бри. – Тут есть что-то вроде букв «C» или «G», а также ножницы, скособоченное сердечко и крест… Что ты на это скажешь? Я не знаю никого, чье имя начиналось бы на «C» или на «G».

Со стола поднялась чайная ложка и постучала по чашке.

– Старый Чарли[1] не в счет, – продолжала Фрэнсин. – Ему не меньше ста лет, и я знаю его всю жизнь. Вряд ли листья говорят о нем.

Ложка постучала по чашке в знак согласия.

– Ну, кто бы это ни был, у меня с этим человеком произойдет ссора, хотя она, скорее всего, не будет серьезной, ведь половинки ножниц сдвинуты не очень близко. Наверное, мы просто наговорим друг другу резких слов, да?

Крест навел Фрэнсин на мысли о кладбищах. Она терпеть их не могла, у нее это было что-то вроде фобии, так что она никогда не заходила на семейное кладбище Туэйтов, находящееся за садом в лесу Лоунхау. Когда в чайных листьях появляется крест, это дурной знак.

– И надо ждать письма. Видишь этот маленький прямоугольник вот тут? – Она наклонила чашку в сторону Бри. – Оно должно прийти уже нынче утром. Тьфу ты! Мне совсем не улыбается тащиться в Хоксхед. – Она посмотрела на стул напротив и изобразила на лице недовольство. – А ведь мне вообще не было бы нужды отправляться туда, если б ты не перепугала всех почтальонов, так что теперь никто из них не отваживается приходить сюда. – Фрэнсин улыбнулась, чтобы не показать своего раздражения от того, что это гадание на чайных листьях поломало все ее планы на сегодняшний день. – Лучше беги к своему дереву. И без глупостей, пока меня не будет, ты меня поняла?

Ложка еще раз стукнула по чашке; затем лицо Фрэнсин, словно ласка, быстро обдала волна тепла, и Бри и вылетела через открытую дверь на мерзлый двор, с трех сторон окруженный домом.

Фрэнсин родилась и выросла в Туэйт-мэнор, хотя этот дом был, пожалуй, недостаточно большим, чтобы его можно было называть так[2]. Он представлял собой трехэтажное черно-белое наполовину фахверковое[3] здание, построенное в форме буквы «U» и стоящее на холме в окружении леса Лоунхау. Хотя на его сторонах имелись две одинаковые башенки, а в середине возвышалась башня с неработающими часами, вид у него был на удивление асимметричный из-за расположения дымовых труб, в беспорядке громоздящихся там и сям. Когда-то в комнатах дома звенели голоса, но теперь в нем жили только Фрэнсин и Бри.

Фрэнсин встала из-за стола, вымыла и вытерла чашку и, пройдя по дому, вошла в темный вестибюль, чтобы надеть пальто. Из выдвижного ящика стола достала немного семян фенхеля и высыпала их себе в карман, затем надела на свое тонкое запястье самодельный браслет из корня лопуха. Она делала это машинально всякий раз, когда собиралась выйти за пределы сада, ведь семена фенхеля и корень лопуха – это отличные средства, чтобы отгонять зло, когда ты куда-то идешь.

Когда Фрэнсин шла по саду, вокруг нее в морозном воздухе клубился туман. Она на секунду замешкалась и оглянулась через плечо, чувствуя, как Туэйт-мэнор тянет ее обратно, туда, где безопасно и тепло. Окутанный паутиной тумана, старинный дом словно устало осел, как будто от разрушения его спасало только присутствие в его стенах Фрэнсин.

Ее взгляд упал на дорогу. Та была широкой, и ее гравийное полотно содержалось в порядке, но этот путь до Хоксхеда был длиннее. От дороги отходил проселок и исчезал в лесу Лоунхау, представляя собой всего-навсего что-то вроде темной тропинки, пересеченной выступающими корнями. Но этот лес нельзя было назвать тихим спокойным местом, и так было всегда. Эти древние деревья видели на своем веку так много человеческих страданий и жестокости, что весь лес наполнился стелющимися миазмами злобы.

Фрэнсин зашагала по гравийной дороге, поскольку сомневалась, что ожидающее ее письмо в самом деле может стоить того, чтобы пойти по более короткому пути через лес, где ей вполне может встретиться нечто такое, с чем она предпочла бы не встречаться.

Чем ближе Фрэнсин подходила к Хоксхеду, тем медленнее становился ее шаг.

Расположенному в графстве Камбрия на севере Англии Озерному краю была присуща особая, редкостная красота, а Хоксхед был его жемчужиной, туристической Меккой, уютно расположенной в долине Эстуэйт, красивой, как на открытке, со своими белеными домами с серыми аспидными[4] крышами, теснящимися в узких переулках. Фрэнсин одобряла отсутствие здесь машин; всем им надлежало оставаться на парковке на окраине этой деревни. Нет, она не имела претензий к самой деревне Хоксхед; ей не нравились ее жители, она с давних пор привыкла смотреть ни них с опаской, порожденной насмешками, которые она слышала от них с детства.

Стараясь на сутулиться под тяжелыми взглядами прищуренных глаз, смотрящих на нее из всех окон, Фрэнсин шла по узкому, повитому туманом переулку, выходящему на главную улицу.