Её вишенка

— Не слишком ли далеко ты зашел в своем воровстве? — я все еще не могла решить, хочу ли обсуждать с ним Зои. С одной стороны, мне до смерти хотелось услышать его версию. С другой, я не чувствовала его обязанным что-либо объяснять мне. Возможно, он заслуживал шанс приоткрыть мне себя, а не защищаться от претензий и обвинений сумасшедшей бывшей.

— Вор — это несправедливое обвинение. У меня есть небольшая склонность к клептомании. Это медицинское состояние. Ты же не станешь смеяться над парнем из-за болезни, правда? Кроме того, ты можешь получить цветы обратно в любое время, когда захочешь. Все, что тебе нужно сделать, это прийти в мой офис. Так что они одолжены, а не украдены. С другой стороны, твоя вишенка... я не планировал отдавать ее обратно.

— Так вот как это работает? — спросила я, стараясь не обращать внимания на его комментарий про вишню. — Взять мои цветы было просто старым «я забыл что-то у тебя дома» трюком, но с клептоманским уклоном?

— Именно!

— Хм. Ну, тогда ты можешь оставить их себе.

Уильям постучал пальцем по своему подбородку.

— Понятно... Очевидно, я украл не тот предмет. Думаю, мне придется снова заскочить в твой магазинчик.

— Вряд ли я смогу остановить тебя.

— А ты бы хотела, если бы могла? — игривый тон из его голоса исчез, оставив лишь пронзительные нотки искренности. И вот он снова здесь. Я только начала верить, что этот человек ничего в мире не принимает всерьез, как в нем вспыхивает поражающая разум напряженность.

— Возможно, — задумчиво сказала я. И это был честный ответ.

Я могла бы остановить Уильяма, защитив себя от неизвестного будущего. И от призрачной возможности каких-то отношений между нами, равносильной моему столкновению с катастрофой. Но могла и открыться ему, убежденная, что такие, как он, довольно редко встречаются на пути обычных людей. Если судить по моему прошлому, то до встречи с Уильямом прошло около двадцати лет. И я не была уверена, что хочу ждать своего шестидесятилетия.

— Хорошо, что у тебя нет выбора, — его глаза метнулись к балкону за моей спиной. Он вновь посмотрел на меня и, рассеянно улыбнувшись, снова поднял туда глаза.

Я повернулась, чтобы выяснить, кто же так заинтересовал Уильяма. И увидела ее. Зои — Ледяная Королева и сука в одном флаконе — президент клуба бывших подружек Уильяма Чемберсона. Черное платье, черные волосы, темное кружевное колье на шее и маска с тонкими кошачьими ушками. Ревность пронзила меня как яд, и мое сердце упало. Вполне возможно, что она и не солгала.

— Ну, что ж, — сказал Уильям. — Я планировал потанцевать с тобой. Спеть серенаду. В конце концов, заманить тебя в какое-нибудь уединенное место и убрать все эвфемизмы (прим. эвфемизмы используются в речевых или печатных текстах для замены слов, признанных грубыми или «непристойными», например, бранно-ругательных и нецензурных) из неотложного акта дефлорации (прим. дефлорация в буквальном переводе на русский язык означает «срывание цветка», а в переносном и общеупотребительном в медицине — лишение девушки девственности, разрыв её девственной плевы), который я начал этим утром. Но... к сожалению, мне придется иметь дело с кое-чем другим. Итак, до следующего раза... — и стремительно ушел, не дожидаясь моего ответа.

А я осталась стоять там с глупым выражением на лице. Уильям направился прямо к балкону, и я поняла, что не хочу знать правду. Я просто хотела уйти и сохранить то, что еще осталось от нашего изумительного обмена магией. Если бы я сейчас убежала, то остался бы шанс оглянуться назад и засомневаться: возможно, я просто ошиблась. А если бы я узнала, что Зои права, то еще больше замкнулась бы в себе. И это стало бы просто еще одним опытом, отпугивающим меня от всех пенис-свингеров мира на всю оставшуюся жизнь.

Я почувствовала себя очень глупо. Зачем я только пришла? Уильям был очарователен и великолепен. А я, вероятно, — обыкновенной идиоткой. Как я могла вообразить, что могу стать чем-то большим в жизни такого человека, как он?

Неужели я так долго ждала, чтобы кто-то просто случайно заглянул ко мне?

Я была заурядной девушкой, которую Уильям встретил этим утром в пекарне. Все внимание, которое он уделил мне сегодня, безусловно, было особенным для меня. И, вероятнее всего, это был самый обычный день в его жизни. Я даже не могла расстроиться. Потому решила чувствовать себя глупой и наивной.

Да. Глупо и наивно.

Если бы моя жизнь была как одна из моих книг рецептов, то это был бы длинный список всех комбинаций этих двух родственных эмоций. Их я дегустировала последние двадцать пять лет. Предупреждение о спойлере: независимо от того, как вы их смешивали, результатом всегда была здоровая доза разочарования с нежным оттенком смущения.

Рецепт моей жизни. Ням.