Её звали Никто

Я посмотрел на Толю. Он смирно стоял на коленях перед всем классом, он терпел это унижение, зная, что невиновен. Он поднял голову и прошептал: «Помоги мне».

— Ника была вчера со мной, — еле слышно проговорил я.

— Хорошо, я тебя понял, — Серёга добился того, что хотел. Он попросил всех девчонок побыстрее собраться и освободить кабинет. Сейчас должна была состояться казнь Толика. Он решил в последний раз попробовать спасти себя.

— Серёга, я не крал эти деньги! — убедительно произнёс он. Но тот даже в его сторону не взглянул. — Это мои деньги для мамы на лекарства! Я тебя прошу, не забирай их у меня! Серый, я тебе чем угодно поклянусь, я всё, что угодно сделаю, только не забирай эти деньги!

— Толик, ты вор, — отчеканил Серёга и развалился на учительском стуле, — мы всё понимаем, если бы ты пришёл к нам сам и попросил эти деньги, то мы бы, конечно, тебе их дали. Но ты поступил как крыса, а что у нас делают с крысами?

— Крыс травят и убивают, — повторив выдержку из «Законов 8 А», придуманных Серым ещё в шестом классе, Толик вовсе поник.

Я ушёл вглубь кабинета, подальше от разборок, но даже оттуда мне было всё прекрасно слышно. Я и сам содрогался от каждого звука удара. Валера и Дима хорошо знали своё дело палачей. Толик молча сносил все удары, не вымолвив за эти пять минут ни слова, не издав ни звука. Чёрт, лучше бы он кричал! Я представлял, что сейчас творить в его голове, теперь в его глазах я предатель. Друг первый раз попросил меня о помощи, а я кинул его! Я чувствовал себя ничтожеством.

15 глава

Когда Валерка и Дима закончили своё дело, парни оставили нас с Толиком в кабинете один на один. Минуты две Гордеев просто пытался отдышаться, а я, как жалкий трус, боялся повернуться к нему лицом и посмотреть в глаза. Толик опёрся спиной на стену и вытянул перед собой ноги.

— Ну, чего ты там завис, — просипел он мне. Я подбежал к нему. Вид у него был кошмарный: ссадины на лице, синяки по всему телу, рубашка порвана, из носа кровь текла ручьём. Толик, видя моё бездействие, начал командовать, — столбом не стой, аптечку сюда тащи!

Я принёс ему аптечку и обработал все ссадины. Похоже, Димас и Валера перестарались, они сломали Толику нос. Я помог другу встать, и мы потихоньку пошли домой.

— Толь, ты прости меня, — на душе было тоскливо. Гордеев, как всегда, промолчал.

— За что тебе извиняться? — Толик сделал вид, будто ничего случилось, и он не понимает о чём речь. — Ты не меня жалей, ты лучше себя пожалей. Мне ничего не будет, я же дворовый, на мне всё как на собаке заживает. Одно только жалко, я за эти деньги три ночи не спал, по всему городу носился по подработкам, как раб на галере, а тут пришёл Серый и всё забрал. Что я скажу брату и сёстрам, если маме станет хуже? Хотя, кого это сейчас волнует?

У Толика определённо был талант. Он сказал мне всего лишь одно предложение, а мне стало так стыдно, что я готов был сквозь землю провалиться! Я твёрдо для себя решил, что найду деньги и отдам их Толе. Когда я пришёл домой, я сразу прошёл в свою комнату и собрал все диски с компьютерными играми. Вытащил заначку и, не отвечая на вопросы родителей, ушёл. Я решил продать все свои игры, на них у меня уже давно был покупатель. Когда я собрал нужную сумму, я дошёл до Толика. Он долго и упорно отказывался брать деньги, но я сумел его уговорить. Окрылённый тем, что помог другу я пошёл домой, а Толик, радостный не меньше меня, побежал в больницу. Я шёл домой и думал: «А станет ли моя совесть хоть чуточку чище?». Ответ, похоже, был отрицательным.

Как-то неожиданно для всех, после этих дурацких разборок из-за кражи, наступил тот день, ради чего всё затевалось, наступил день смерти Яны Кравченко. Вся школа была погружена в траур, на стенах в коридорах были развешаны фотографии девчонки, на первом этаже соорудили специальную доску, где каждый мог что-то написать для Яны. Сегодня уроки естественно были сокращённые, да и учиться в такой день совсем не хотелось.

Мы классом договорились поехать на кладбище на школьном автобусе сразу после уроков. Маша и Серёга купили действительно очень красивый венок. До места мы доехали довольно быстро. Мы разделились по парам и немного боязливо прошли через кладбищенские ворота на территорию. Я был здесь лишь однажды, когда мне было лет шесть, меня привезли на похороны дедушки. Мне было не очень приятно здесь находиться, жутковато немного. Нас, как всегда, вёл Серёга. Он безошибочно ориентировался в этих тропинках, оградках, бесчисленных крестах и памятниках. Я озирался по сторонам и заметил, что Ника с нами не поехала. И хорошо, что её нет, нечего ей здесь делать.

Вот мы и дошли до участка Яны. Оградка была кованой и покрашена в голубой цвет. На сером мраморном памятнике висела фотография юной красавицы, она улыбалась и все запомнили её такой. Парни водрузили венок на могилку. Девочки, не в силах больше сдерживать себя, плакали, повиснув на парнях, хотя и эта опора была не слишком крепкой.